Перед тем как пойти в кровать, Имс убедился, спит ли Пашка (тот сопел во сне, открыв рот и пуская на подушку слюну), потом закрылся в ванной, достал из аптечки пластиковый пакет с маленькими пузырьками розовой прозрачной жидкости, бутылку с раствором глюкозы, одноразовый шприц и резиновый жгут.
Как бы ни пытался он убедить себя когда-то в том, что все забыто, препарат хранил, и в немалом количестве. Разновидностей его было несколько, эта – самая ядерная, Суддеш называл ее ласково «Зов ангелов», намекая, что чуть выше доза – и открыт путь прямиком на небеса. Артур же называл эту версию просто и коротко – Z5, а почему, Имс не расспрашивал.
Оборудования, конечно, у Имса не было – оно стоило дороже, чем красные бриллианты, во всем мире таких устройств насчитывалось всего-то несколько штук. И где их делали, Имс со всеми своими незаурядными способностями сталкера выяснить так и не смог. Из всей команды такими сведениями располагал только Артур, но то была информация, за которую он, не моргнув глазом, пристрелил бы даже Имса. Артур редко убивал, но вполне был на это способен, и не только во сне: Имсу как-то довелось увидеть, и он резко переоценил личность Артура. Поэтому дергать смерть за усы не стал.
Да и на черта ему сдался этот кейс в Москве? Здешний профайлинг таких методов вовсе не требовал.
То ли препарат попался с экспериментальными добавками от Суддеша (который никогда не умел остановиться в совершенствовании, если речь шла о химии), то ли Имс дошел до того уровня в игре, когда желания исполнялись моментально, но только отрубился он тут же, в ванной, даже не успев подняться с коврика на полу, – на нем и растянулся, едва иглу из вены успел вынуть.
Его швырнуло в ослепительную синеву, внутри которой рябили яркие огненные блики и белые барашки пены. Через секунду донесся шум моря. Имс стоял на скалистом берегу и щурился от солнца. Сначала ничего не видел, ослепленный, а потом вдруг разом увидел все.
Над водой парили острова. Некоторые из них были покрыты лесом, некоторые сплошь состояли из скал и водопадов, которые извергались там же, в вышине, а на некоторых Имс рассмотрел целые города – с высотными зданиями, башнями, черными шпилями, которые он уже как-то видел во сне.
«Ворон над морем летал, но умнее не стал», – вспомнилась Имсу поговорка, и он ухмыльнулся. Вот и посмотрим. В конце концов, это его сон, разве нет? С другой стороны, грош цена крови мага-оборотня, если она не дает элементарных умений превращаться…
***
Сердце Имса заходилось от восторга. Мощные черные крылья несли его в воздушной волне, и он чувствовал себя серфером, прыгающим из одного измерения в другое, проникавшим в щели между реальностями.
Океан под ним сменился волшебным городом, и он несся прямо к башням, издалека похожим на острые синие скалы, а вблизи оказавшимся увешанными сотнями маленьких балкончиков-капсул из переливающегося стекла, так что смотреть было больно – каждая башня переливалась в лучах солнца, как диковинный синий бриллиант.
Но Имс летел не к балкончикам, он летел к крыше одной из башен: она тоже была стеклянной – или, скорее, похожей на стеклянную – и плавно разъехалась, когда Имс приблизился к ней. При этом с обеих сторон ее что-то сверкнуло, а потом створки крыши так же плавно сошлись обратно.
Он очутился в большой зале, похожей на ту, что он видел раньше: окон в ней не было, и в некоторых углах клубилась странная искристая темнота, несмотря на свет, проникавший через крышу.
У единственного окна, а вернее, присмотрелся Имс, у выхода на тот же балкон-капсулу, который вблизи вовсе не казался маленьким, стоял человек в черном одеянии – не то плаще, не то мантии, не то длинной тунике, и выжидающе на него смотрел.
– Захотелось экскурсии, Имс? – спросил он, и Имс даже не услышал в его голосе насмешки.
– Понимаешь, Корвус, я не привык играть вслепую, – ответил он, и тот лишь пожал плечами.
– Я не сумею облететь с тобой весь Ллис – это очень долго, да и кое-чего ты еще не сможешь увидеть, а кое-чего – и понять.
– Сумеешь, – оскалился Имс. – И я все пойму, не переживай за меня, дорогой Корвус. И у меня созрел еще один вопрос: кем я был, и как меня звали?
Тут Корвус начал медленно улыбаться, как-то совершенно по-особому – его лицо словно бы прорезала эта острая улыбка, и она Имсу совсем не понравилась.
– Твое имя – Элга. И оно не принадлежит прошлому. Оно имеет силу и в настоящем, если ты в него поверишь. Ты – один из нескольких Магов снов и последний из тех, кто остался. Мы все искусны в управлении снами, но тебе не было равных – не будет, если ты вспомнишь и примешь свою силу. Ты можешь насылать сны, можешь бродить по ним, как по лугам, можешь создать собственное сонное царство – люди и существа будут спать, но жить, повинуясь твоим прихотям. Разве это не поражает твое воображение, разве не к этому ты всегда стремился?
– О, Корвус, я никогда не стремился властвовать в стране послушных зомби, здесь ты крупно ошибся. Да и разве дело в этом? Чего ты хочешь от последней игры в нун, Вороний король, скажи мне?
– Я не желаю видеть, как сиды захватят земной мир.
– И поэтому его захватят фоморы? Не вижу разницы, знаешь ли.
– Сиды будут мстить вам, я убежден в этом. Я уверен, что Луг не забыл того, что сделал один из ваших великих магов. Он построил Магическую стену вокруг Сида, и так она велика и прочна, что не только сиды не могут проникнуть в земной мир. Великий друид был так зол, что не рассчитал своих сил, его магия вырвалась из-под контроля, и Стена, вместо того, чтобы закрыть границу между Эмайн Эблах и вашим миром, окружила Страну чар кольцом.
– Он посадил фэйри в тюрьму? – в изумлении спросил Имс.
– Эта мера вообще была слишком опасной, и Луг подписывал почти смертный приговор, когда соглашался на нее. Чувство вины, Элга, не самый лучший помощник в сделках. Он корил себя за проигрыш. И он был убежден, что, завоевав Сид, я пойду войной и к его любимым людям.
– А разве не так? – сузил глаза Имс.
– Не знаю, – нимало не смущаясь, снова пожал плечами Корвус. – Может быть, это могло бы случиться позднее. Но тогда все мои мысли были о другом. Судьба земного мира мне была безразлична. Но сейчас она меня волнует. Ибо сиды, напитавшись земной энергией, станут сильны, и тогда придет черед другой битвы – новой битвы с нашим миром. Я должен опередить Луга и встретиться с ним лицом к лицу, пока он еще слаб.
– И как имя того великого мага, что превратил Страну сидов в закрытый аквариум? – спросил Имс невинно. – Да и тебя лишил возможности расширить свои владения? И не думал ли ты, Корвус, что это вовсе не было неловкостью с его стороны? Что магия не вырвалась из-под контроля, а наоборот, очень хорошо повиновалась?
– Возможно, ты и прав, – кивнул Корвус. – Магическая стена сейчас – это круг, хотя в ней уже появляются трещины и дыры, ведь она держится тысячи лет. В эти трещины проникаем мы и сиды, пугая и соблазняя людей. В какую пору, ты уже догадался. Сотворил ли Миррдин кольцо нарочно, я не знаю. Он слишком сильно любил Страну чудес. Хотя, быть может, именно поэтому он и наказал ее так сильно. Может быть, Элга, он и сам этого не знает. Может быть, его магия действовала стихийно, опережая его мысли и желания. Может быть, он следовал тем чувствам, что стремился победить в себе – но не смог.
Дальше Имс выслушал очередную версию про два договора, когда-то подписанных Мерлином. Чем больше он узнавал о Друиде, тем большее изумление испытывал. Человек, пусть колдун – но человек, сумел переиграть высших магов сразу двух магических рас и обмануть собственный Совет. Вот какого игрока надо было бояться.
А еще ему было ясно, что версия Корвуса сродни глянцевым презентациям любого проекта, таящего кучу подводных камней и имеющего тайную цель.
– А не желаешь ли ты, Корвус, встретиться с Мерлином и попросить его разрушить Стену, чтобы открыть тебе дорогу на Сид?
Корвус тихо засмеялся.
– Это было бы прекрасно. Я бы разорил Страну чудес полностью, на этот раз без всякой жалости. Когда-то я был слишком юн и мягкосердечен, и вот теперь мне приходится беспокоиться за судьбу своей расы. Я научился многому за это время, Элга. Но я не знаю, что сейчас в сердце Миррдина – любовь или ненависть к сидам. К фоморам в его сердце любви нет, мы всегда были для людей демонами. Так что Стену разрушит игра, если ты постараешься. Вся моя надежда на тебя, Элга. В нун ты всегда был непревзойденным игроком. Когда ты сделаешь последний ход из заданного числа, трещина в Стене будет так велика, что через нее пройду даже я, и тогда я разрушу Стену. К тому времени она уже станет дырявой, как сеть рыбака. Мерлин проиграл мне еще тысячи лет назад, и у меня нет нужды просить его о чем-то.