Следующая поездка на затопленные кратеры вулканов Кавапути и Кава-Чивидей. Название «Кавапути» уже не сунданское, а яванское. «Кава» — озеро, «пути» — белое. Зато в названии второго озера яванское «кава» мирно соседствует с сунданским «чи» вода.
Кавапути во многом похоже на Телага-Бодас. Та же кипящая от пузырьков выходящего газа вода, тот же молочно-белый цвет, та же скипевшаяся корками поверхность грунта по берегу. Однако выходы фумарол здесь не только в воде, но и на суше. Валентин сел было на глыбу засохшей вулканической грязи, но глыба вдруг разъехалась немного и из образовавшейся трещины повалил пар. Он был не особенно горяч и бил не слишком сильной струей.
— Ничего, — решил Валентин, — посижу погреюсь. Для моего радикулита это только полезно.
Я сидел рядом с ним и вдруг увидел, что брюки его пошли сзади красными пятнами. Валентин вскочил, по было уже поздно. Не прошло и суток, как эти красные пятна превратились в обширные дыры.
Николай предложил выкупаться в озере. Температура его воды оказалась вполне терпимой, но кислотность была гораздо выше, чем в Телага-Бодасе. Поэтому, купаясь, приходилось беречь глаза, губы, нос, их начинало весьма ощутительно щипать при попадании воды и даже отдельных брызг.
Геологи собирали образцы, мне же делать было абсолютно нечего. И вода, и незатопленная часть кратера были так же безжизненны, как и на предыдущих вулканах. Оставалось лишь искать кристаллы самородной серы и гипса покрасивее.
Наскоро перекусив ореховыми лепешками, крупуком, солеными орешками кемири и очень красиво выглядевшими воздушными белыми и розовыми шариками (они давно привлекали мое внимание на лотках уличных продавцов, на поверку же у них оказался вкус густой манной каши), мы запили все кока-колой прямо из бутылочек и отправились на Кава-Чивидей.
Это озеро тоже кратерное, но проявлений вулканизма здесь давно уже нет. Деревья подступили к самой воде, чистой, прохладной и спокойной. Ни один пузырек газа не тревожит спокойное зеркало озера, лишь плывущая крупная змея оставляет на поверхности расходящийся под углом след. На отражающихся в воде деревьях много орхидей. Один из наших спутников-индонезийцев был их страстным любителем, и скоро багажники обеих наших машин заполнились кусками древесных стволов с покрывающими их эпифитными растениями. В оранжереях эти капризные и прихотливые цветы так обычно и подвешивают на кусках дерева. Роль оранжерей сводится здесь к сохранению не тепла, а влаги.
Уже к вечеру добрались мы до какой-то деревенской харчевни. На стол были выставлены миски с большими кусками мяса и курятины, стеклянные банки с вареными яйцами, крупуком, соевыми лепешками. Обильно, вкусно, но по-деревенски неприхотливо и, пожалуй, не очень чисто. Закрыв глаза на последнее обстоятельство, мы принялись с аппетитом уничтожать все, что было на столе. Когда пришло время расплачиваться за трапезу, оказалось, что хозяева не считают, сколько подается еды. Наш администратор просит каждого поднимать пальцы — один, два, три в зависимости от того, сколько кусков того или иного блюда съел каждый. Со стороны это, вероятно, было похоже на какую-то детскую игру.
Следующий наш маршрут вел к горячему вулканическому источнику Чиатер. Покинув машину, мы подходим к каналу, по которому льется дымящийся кипяток. Над водой надпись по-индонезийски. Разбираю только одно слово «диларанг» — запрещается. Что именно запрещается, остается неясным. Индонезийский язык пока что для меня еще темный лес.
Итак, не обратив внимания на грозный запрет, зачерпываю воду и осторожно пробую ее на язык, хотя кто-то из спутников пытается меня удержать.
Через минуту начинаю не только отплевываться, но старательно полощу рот из чьей-то фляжки. Оказывается, вода этого источника содержит много фтора. А фтор даже в самой малой концентрации очень губителен для зубной эмали. Недаром почти все местные жители, которых мы здесь встречаем, улыбаются нам беззубыми ртами. Позже Николай показал мне карту этого района. Несмотря на то что воды реки, которую питают чиатерские источники, разбираются на орошение савахов — рисовых полей, деревни, судя по карте, словно шарахаются от этой фтористой реки. Все они тяготеют к ручьям других водных систем, на берегах же этой речки совершенно нет населенных пунктов.