Интересны и мужские танцы: воинственный барис, сидячий танец посла, разыгрывающего целую пантомиму перед властителем, к которому он направлен. Великолепен массовый танец обезьяньего войска, готового штурмовать неприступный замок Раваны, чтобы освободить для Серп Рамы его похищенную жену красавицу Ситу Деви…
О балийских танцах можно рассказывать без конца, как и вообще о балийском искусстве.
Я никогда не думал, что может существовать народ, который бы в буквальном смысле слова жил в искусстве. Искусство пронизывает всю жизнь, весь быт красивых, жизнерадостных и очень приветливых жителей Бали. Вместе с тем это народ, который дольше всех других сопротивлялся иноземным захватчикам. Ведь Бали был окончательно завоеван голландцами только в 1917 году.
В конце экспедиции, когда мы работали близ западной оконечности Явы, в архипелаге Кракатау, до нас дошла весть об ужасной катастрофе, постигшей Бали. Главная вершина острова (по верованиям балийцев — центр земли и воплощение бога Шивы) вулкан Гунунг-Агунг, считавшийся много столетий потухшим, вдруг начал извергаться и унес более одиннадцати тысяч человеческих жизней. Количество жертв могло бы быть значительно меньшим, если бы множество людей не скопилось в главном храме острова — Пура-Бесакп. В то время как лавовые потоки устремились на этот храм, поклонники Шивы искали защиты у его алтаря и молились о спасении. Местные власти пытались уговорить и даже заставить их уйти, но это им не удалось. Извержением нежданно проснувшегося воплощения бога-разрушителя Шивы были уничтожены и храм, и искавшие в нем спасения богомольцы.
11
НА ВНЕШНИХ ОСТРОВАХ
Как ни грустно было расставаться со сказочным островом Бали, но мы не могли задерживаться на нем сверх положенного по плану срока, так как должны были торопиться на Северный Сулавеси, пока там не наступил период дождей. Как же мы были разочарованы, когда, вернувшись на Яву, узнали, что нам придется еще долго ожидать отъезда. В этом, впрочем, тоже была своя положительная сторона. Я заметил, что ребята в последнее время стали раздражительными, а главное, то один, то другой из наших молодых людей начинал порой жаловаться на боли в сердце. Да и я что-то чувствовал себя неважно. Мы решили, что всему советскому составу экспедиции нужно показаться врачам.
Поехали в Сурабайю, где были врачи-соотечественники. Они внимательно нас осмотрели и поставили всем один и тот же диагноз: нервное истощение и авитаминоз B1, а у Николая, Валентина и Альберта в довершение всего еще и вегетоневроз. Врачи отругали нас:
— Да разве можно в этом климате работать так, как вы!..
Мы смущенно отмалчивались, вспоминая свой режим, рсобенно на Бали, где, стремясь не упустить что-нибудь интересное, мы после полного рабочего дня ночами просиживали и простаивали на спектаклях вайангов, на музыкальных и хореографических вечерах.
В том, что у всех нас и даже у наших индонезийских спутников появился авитаминоз B1, я винил себя. Еще в Москве я знал, что, несмотря на обилие фруктов, на экваторе легко заболеть авитаминозом С, так как в тропических фруктах содержится очень мало этого витамина, а разрушается on там очень быстро. Поэтому, к удивлению наших хозяйственников («Вы ведь не в Арктику едете!»), мы взяли с собой большой запас таблеток с аскорбинкой и все время принимали ее сами и кормили индонезийцев, которые потребляли ее с удовольствием.
Но что мы будем испытывать недостаток и в витамине Bi, мне никак не приходило в голову. А должно было бы прийти. Ведь Юго-Восточная Азия, где основой пищи населения служит очищенный шлифованный рис, — родина страшной болезни бери-бери, которая возникает из-за отсутствия в рационе именно витамина В1. Позже в центральном госпитале Джакарты мне привелось видеть больных бери-бери — изможденных и словно одеревеневших людей, у которых не сгибались ноги. Страшное зрелище!