ГЛАВА 10
РЭЙЧЕЛ
Моя экскурсия с Пирсом запланирована на четыре и уже 3:45. Я нервничаю. Сверх меры. Настолько, что мой желудок сжимается от паники.
Это для меня не типично. Обычно я так не реагирую на парня. Но Пирс не обычный парень. Никогда не встречала такого, как он. Меня никогда так ни к кому не тянуло. Еще никто не поглощал мои мысли так сильно.
Я работаю за стойкой регистрации, жду, пока он приедет. Больше в музее никого нет. Во второй половине дня, в пятницу, такое бывает часто, поэтому я всегда приношу свои книги и конспекты. Мы закрываемся в 4:30, и как только экскурсия с Пирсом закончится, мне просто нужно будет запереть дверь, а затем мы сможем пойти и придумать, чем нам заняться перед ужином.
Сегодня не так жарко, как ранее на неделе, но на улице все еще тепло, и я надела другое платье без рукавов. Оно приталенное, и не расклешенное к низу. Повседневное трикотажное платье, которое я купила в прошлом году за десять долларов. Тотальное воровство со стороны продавцов. Я думаю, его никто не хотел покупать, потому что оно оранжевое, и люди боятся носить яркие цвета. Но с моими темными волосами и загаром, все еще сохранившимся с лета, этот цвет мне подходит. Я захватила с собой легкий белый свитер, на случай, если вечером вдруг похолодает.
Пирс появляется в 3:55. Вместо обычного костюма на нем черные брюки, белая рубашка и синий шелковый галстук. Его галстуки великолепны. Держу пари, они стоят целое состояние.
Мои глаза останавливаются на его лице. На этот раз он побрился, вероятно, прямо перед тем, как ехать сюда. Щеки гладкие, и когда он подходит ближе, я чувствую запах лосьона после бритья или, может быть, одеколона. Что бы это ни было, пахнет восхитительно.
Пирс выглядит так горячо, что я бы хотела взять тайм-аут, просто чтобы на него посмотреть, но это было бы странно.
Вскакиваю со стула и обхожу стойку.
— Добро пожаловать в музей.
Он улыбается.
— Спасибо. А ты не шутила, он действительно небольшой.
— Рада тебя снова видеть. — Я обнимаю его, но он просто стоит, напрягся, вытянув руки по бокам. Ох, Боже, как неловко. Почему я обняла его? Шелби права. Мне нужно контролировать эту штуку с объятиями.
Отпускаю его и отступаю назад, мои щеки краснеют.
— Прости. У меня проблемы с объятиями.
Он все еще улыбается.
— Это не проблема. Все нормально. Я просто не ожидал. Не привык, что люди меня обнимают.
— Совсем?
— Нет. И если честно, то не могу даже вспомнить, когда это было в последний раз. Может в детстве?
— Ты серьезно? — Пирс молчит, и я продолжаю: — Ну, это неправильно. Да, и это говорю я, обнимающая всех. Даже почтальона. Даже людей, которых не знаю. В любом случае, извини, если доставила тебе неудобство.
— Ничего подобного. — Он притягивает меня к себе. — Иди сюда. Давай в этот раз сделаем все правильно.
Я шагаю вперед и снова обнимаю его. На этот раз Пирс отвечает мне тем же. Для того, кто обнимается не часто, у него получается на отлично.
Когда он размыкает объятья, я даю ему совет:
— В следующий раз, попробуй чуть более крепче.
Он смеется.
— Ты только что раскритиковала мои объятия?
— Нет, просто предлагаю. Мое личное предпочтение. Мне нравится крепко обниматься.
— Несколько раз, когда мне доводилось обниматься, я ограничивался легким прижиманием плеч и груди. Для меня сейчас было довольно крепко.
— Хорошо, ну, готов к экскурсии? — Я подхожу к первому дисплею.
— Возвращайся обратно.
Я бросаю на него смущенный взгляд.
— Зачем?
— Потому что мне нравится быть лучшим во всем, что я делаю. Мне нужно снова тебя обнять.
Я стараюсь не смеяться, потому что это действительно смешно. Он воспринимает все так серьезно. Но со мной все в порядке. Я обнимусь с ним еще раз. Мне нравится быть в его руках.
Я обнимаю Пирса снова, и на этот раз он обнимает меня сильнее. Почти идеально, но потом отпускает.
— Как это было? — интересуется он.
— Хорошо. — Я беру его за руку и веду к монитору. — Но в следующий раз не отпускай так быстро. Меня или другую девушку, которую ты обнимаешь, сначала прижми к себе, а потом медленно убирай руки.
— Я и не знал, что существует столько нюансов. — Пирс наклоняется и говорит мне на ухо. — И чтобы все было ясно, единственная женщина, которую я буду обнимать - это ты.