— А когда мы начнем движение? — нетерпеливо спросил Люк.
— Завтра же и начнем, — произнес Джош. — Сегодня вечером вам позвонит Лютер Робертс. Он скажет, где и когда вы с ним встретитесь. Я хочу, чтобы вы занялись кампанией в штате, но помните, Лютер старый профессионал — прислушивайтесь к его мнению.
— Вы дополните все это деталями? — Люк стоял над черновиком кампании.
— К завтрашнему полудню план будет расширен, отпечатан и отправлен вам с посланцем из организации Лютера. Копии тоже будут посланы сюда. А сейчас, думаю, нам лучше всего вернуться в город. Мы будем работать почти всю ночь.
Мы влезли в наши пальто и были у двери, когда Джош повернулся к Келли, как будто что-то внезапно вспомнил.
— Да, между прочим, Келли, Лейси будет нам полезна?
— Я уверен, что да.
— Прекрасно. Что у нее хорошо получается?
— Ну, мы оба работали над докладом по жилищной проблеме, который я хотел произвести в Конгрессе.
— Вы не будете читать никаких докладов без предварительного одобрения, — заявил я.
— Понятно, — грустно согласился он. — Но я все же считаю, он может быть полезен.
— Кстати, о чем он?
— Жилищное строительство, бедность, положение в гетто. Мы изучили досье почти всех федеральных агентств, доклады штатов и городов. Мы работали над ним больше года.
— Лейси великолепна в исследованиях, — сообщил Люк. — Я прочитал кое-что, и это производит впечатление.
— Факты и цифры редко волнуют рядовых избирателей, — сказал Джош. — Почему бы вам не дать нам копию доклада? Мы увидим, как сможем использовать его. Помните, нам нужны факты-бомбы. У нас очень мало времени.
Он открыл дверь.
— Я думаю, Лейси могла бы работать с нами, организуя батальоны женщин. Они чертовски важны в любой кампании.
— Не знаю, — с сомнением сказал Келли. — Лейси совсем не любит эти чайные вечера и общество.
— Еще до того, как все закончится, она полюбит чай, — заявил Джош. — Джентльмены, мы позвоним вам из Вашингтона, как только получим слово.
Мы пересекали холл, когда с лестницы спустилась Лейси.
— Дети в постели, Лейс? — спросил Келли.
— Пэм только что оторвала их от телевизора и отправила в ванну, — сказала она, потом добавила: — Я еду в город. Я обещала одной из учительниц, что заеду к ней на несколько минут.
— Можно вас подвести? — спросил Джош.
— А почему бы и нет, — не колеблясь, ответила она. Потом повернулась к отцу: — Я останусь с ней на ночь и вернусь завтрашним вечернем поездом в пять часов двенадцать минут. Говарду нужно будет заехать за мной.
Я заметил, что Джош, казалось, задумался, следя за ней глазами.
После нескольких рукопожатий мы вышли. Я припоминаю, как повернулся, когда мы медленно отъезжали по петляющей дороге по направлению к шоссе, чтобы окинуть последним взглядом большой дом в свете морозной луны, которая только что начала подниматься.
— Разве это не красиво, Финн? — спросила Лейси.
— Очень, — согласился я.
— У вас неплохое поле для лакросса, — сказал Джош, выехав на скоростную дорогу. — Вы играете каждое воскресенье?
— Большинство воскресений, когда все съезжаются, — и она добавила, а я мог поклясться, что она улыбается в темноте, — или когда у нас гости.
— Спаси Господи ваших гостей, если они не умеют играть.
— Это всегда выбор гостей, — сказала она. — Софтбол. Тачфутбол. Баскетбол. У нас даже бывают шахматные турниры.
— Я выберу лакросс.
— Я не забуду, — сказала она и подвинулась на сиденье.
Если это и не раскололо лед, то, по крайней мере, он покрылся трещинами.
— Вам нравится политика, Лейси? — спросил я.
— Ну, в Вексфорде я слушатель поневоле.
— Думаю, вас не было в Вашингтоне, когда я работал в комитете с сенатором?
— Нет. Я была в школе в Швейцарии, — она повернулась к Джошу. — Знаете, в нашей семье Финн был просто легендой. Отец много раз рассказывал историю, когда Финн швырнул в него папку, — она рассмеялась. — Только вчера вечером он говорил, что был рад, что Финн не забивал в него гвозди.
— Это были трудные дни, — сказал я. — Слушания, которые мы проводили, или расследования, которыми мы руководили, были совсем непопулярными.
— Я знаю, — сказала она. — Я до сих пор со слезами вспоминаю, как читала редакторские статьи в газетах. Это было одной из причин, по которой я вернулась. Казалось, каждый, даже лидеры его собственной партии, были против его кандидатуры.
— Он ведь дважды терпел поражение, верно? — сказал Джош.
— Я никогда не забуду ту ночь в Чикаго. Это было ужасно…