— Если необходимо, — ответил Келли. — На Юге система чисто социальная, что идет от аграрного стиля жизни. Когда вы прорываетесь в социальные структуры, вы реализуете цели движения за гражданские права. Тогда и только тогда вы получаете политическую власть и становитесь частью сообщества.
— Мы не на Юге, Келли, — напомнил Джош. — Это Север.
— Это так. Поэтому-то для меня более важно присоединиться к началу.
— Началу, — эхом повторил сенатор. — Началу чего?
— Социальной революции на Севере, — ответила Лейси.
— Вот именно, — подтвердил Келли. — Она уже пару лет распространяется по Северу. Я не удивляюсь, если вскоре недалеко от нас произойдет взрыв. — Он взглянул на Джоша. — Север построен на деньгах. Более столетия контроль над обществом остался более или менее одинаковым. Человек, которому угрожали, всегда мог спрятаться за своими деньгами, властью, за своей политикой. Незначительные социальные изменения будет ужасно трудно принять, так как люди циничны и лишены иллюзий… барьеры слишком высоки…
— Политически это может быть самоубийством, — произнес его отец.
— Ты не прав, папа, — мягко сказал Келли. — Ты видел, чего достиг Барни Маллади с помощью машины из меньшинств. Но за несколько лет до того они были разбиты, расщеплены там и тут, пока Маллади не собрал их и не двинулся в другие города. Где-нибудь надо испытать это, возможно, в нашем штате. Это может решить будущее всего движения за гражданские права на Севере и будущее половины негров, живущих в этих городах.
— Разве вы не видите, Джош, что это могло бы значить? — спросил он почти с мольбой. — Я мог бы стать их лидером. Я уверен, они запомнят это, если я буду баллотироваться в президенты. Это трудный вызов, и сейчас нет другого политика, который взялся бы за него. Они боятся поскользнуться.
— Вы все еще не рассказали о своей идее, — напомнил Джош.
Келли глубоко вздохнул и взглянул на Лейси.
— Мы с Лейси намерены провести месяц в большом гетто здесь, в городе, и где-нибудь в штате…
— Ты хочешь сказать, жить там? — заорал Люк.
— Вот-вот, это я и имею в виду. Жить. Есть. Спать. Если люди плавают в собственном поту, мы тоже будем делать это. Если они мерзнут, и мы будем мерзнуть. Борются с крысами, мы хотим испытать и это. Мы собираемся вкусить бедность. Я хочу понять, на что надеются люди в таких местах, чего они ждут, почему они испытывают горечь и разочарование от нынешних администраций как в штате, так и в стране. Через месяц мы сможем говорить с простыми людьми.
— Но, боже мой, жить в подобных местах! — сенатор почти стонал. — Это опасно!
— Не больше, чем брать препятствия верхом или нырять со скал, как мы делали в прошлом году, — ответила Лейси.
— А как вы собираетесь это сделать? — поинтересовался Джош. — Вы же не можете вот прямо так прийти в чужой дом и сказать, что хотите у них жить.
— У нас целое расписание, — пояснила Лейси, — по друзьям школьных учителей.
— Им можно доверять?
— Они не политики, если вы это имеете в виду.
— Мы не можем допустить, чтобы об этом стало известно, — заявил Джош. — Это будет выглядеть как трюк. Сын одного из богатейших людей мира — конгрессмен до мозга костей — живет в трущобах! Это может нас погубить.
— Ничего не просочиться, — успокоил Келли. — Эти люди не заинтересованы в рекламе. В большинстве своем они школьные учителя и работники коммунальных служб.
— Это может получиться, — неохотно признал Джош, — но это нужно будет планировать очень осторожно. Вместо того, чтобы намекнуть об этом в «Лайф»{82} или «Лук», мы сделаем собственные фотографии, и вы включите их в отчет.
Джош повернулся ко мне.
— Есть у нас фотограф, которому можно доверять, Финн?
— Можем мы обойтись без этого хотя бы раз? — спросила Лейси.
— Нет, если это может нам что-нибудь дать.
— Давайте оставим фотографии, Джош, — предложил Келли. — Мы сможем сделать их позже.
— Обещаю вам, когда дело кончится, мы получим нечто стоящее, — сказала Лейси.
— Рассказ непосредственных свидетелей о сражении с крысами и о холоде в прихожей? — проговорил Джош. — Я мог бы написать его прямо сейчас.
— Боже, до чего вы циничны, — сказала Лейси.
— Это просто опыт, — ответил Джош. — Вот что я имею в виду. Будет ли у вас что-нибудь, что не сможет написать любой опытный журналист просто из головы?
— Если мы не сделаем это, я не стану вам надоедать, — ответил Келли.