— Ты дурик! Убьёшь меня когда-нибудь.
Ласковое ворчание было мне ответом. Малыш отряхнулся от снега и наледи, обстоятельно: сначала головой помотал, потом всем мохнатым телом, заканчивая кончиком пушистого хвоста, и начал медленно спускаться по ступенькам. Я проследила за толстым бело-рыжим задом и с наслаждением вдохнула морозный воздух. Середина января выдалась снежной, а в городе, наверное, слякоть. Нет, всё-таки отличный домик мне дали, несмотря на воду из колодца и печное отопление. Небольшой, но тёплый. И пол не разваливается, как у некоторых. Видала я эти бесплатные дома для детей-сирот…
— Цезарь, ты где?
Крикнула и вгляделась с улыбкой в припорошенный снежком пейзаж. По следам можно найти чихуашку. Пусть гуляет. Это уже счастье, что Цезарь не трясётся от ужаса, как раньше, стоит лишь его спустить на землю. Писался и какался просто, оказавшись на снегу. Теперь вон, бегает, скачет из сугроба в сугроб.
Малыш попёрся с весьма деловым видом обходить вверенную ему территорию. Он у меня парень серьёзный, не то что некоторые попугаи. Впрочем, московская сторожевая на то и сторожевая, чтобы сторожить. Обходить тут не слишком много, весь участок шесть соток, как дача. Но Малыш относился к своим обязанностям очень ответственно. А я пошла отвязывать от цепи шину.
К обеду всё было готово к приезду новой пансионерки. Заборчик осталось только укрепить. Я вбила штакетины в мёрзлую землю, не без обуха и такой-то матери. Цепь натяну, чтобы мадам питбулиха не доставала до забора, а вот Малыш может со всей дури опереться на него и снести часть. Поэтому надо примотать проволокой секции одну к другой. Но как тут закончить всё, когда впусти Цезаря, выпусти Цезаря, отгони кур, отгони Цезаря от кур, отгони Цезаря от Малыша…
Поэтому в обеденный перерыв я накрепко заперла чихуашку в доме, решив не обращать внимания на его возмущённый скулёж, а Малышу велела охранять крыльцо. Мало ли, вдруг кто-то решит украсть ступеньки… А тут как раз Малыш. Зарычит, залает басом, и воры сразу убегут.
Шутки шутками, но питбулиха с течкой казалась мне чем-то сакральным и ужасным. Не для того я принимаю собак на передержку, чтобы потом раздавать щенят-метисов. И почему Елена Сергеевна решила осчастливить именно меня? Впрочем, к чему этот вопрос. Она знает, что я не откажу. Но не наглеет, понимает, что всю зарплату я трачу на своих постояльцев. И питбулиху с течкой я приму, и Малыша от неё буду отгонять.
Жареная картошка с сосиской вызвала повышенное слюноотделение у Цезаря, который внезапно вспомнил, что был рождён карманной, ручной собачкой, принялся скакать на задних лапках и умильно складывать передние перед грудью. Пашка, пользуясь своим положением крылатого, утащил с тарелки кусок картошки и склевал потихонечку, дразнясь:
— Цезарь, нет! Фу! Цезарь, противная собака. Кушать, кушать!
— Пашка, отстань от бедного Цезаря, — в раздумьях о заборе попросила я. Попугай бочком, осторожно поглядывая на меня, подобрался к тарелке, примерился и стащил второй кусок картошки. Ускакал с ним на другой конец стола и вредным голосом Елены Сергеевны выкрикнул:
— Машенька, золотце! — и продолжил уже моим голосом: — Цезарь спёр тапочки. Бася мышку притащила. Малыш дурик. Пашка дурик, хороший мальчик.
Клюнул картошку и нежно пропел:
— Пашка, не воруй, перья повыдергаю. С носом.
— Ага, и повыдергаю, вот увидишь! — усмехнулась я. — Тебе вредно есть картошку.
— Кар-р-ртошку! — Пашка изобразил звуки поцелуя. — Кар-р-ртошку Пашка. Перья!
— Они у тебя сами повылазят от такой диеты.
Пашка фыркнул и принялся расклёвывать добычу. Я только покачала головой.
К вечеру секции заборчика были примотаны одна к другой так крепко, как я только смогла затянуть проволоку. Правда, от опытов пришлось отказаться ввиду полного и окончательного равнодушия Малыша к ограде. Я не смогла заинтересовать эту тушку даже подойти, не то что ломануться сквозь. Ну, посмотрим по обстоятельствам. В крайнем случае, Малыш будет ночевать на террасе. А для питбулихи я вытащила из сарая будку, в которой когда-то давно жила цепная собака прежних хозяев дома, натаскала туда тряпок, положила старый пуховик, найденный на чердаке, и даже игрушку положила. Мне иногда присылали корм и игрушки для собак благодетели с сайта приюта. Но Малыш играть не любил, а Цезарю даже самый маленький жгут не влезал в пасть.
Курочки заполошно гонялись за зёрнами, которые я кидала в стайку, чтобы не скучно было. Цезарь залез на загривок Малыша, который лежал на дорожке, уткнув нос в бедро. Когда они не ссорились, эти двое были просто идеальными друзьями. Хотя подозревала, что со стороны чихуашки тут мешалось больше выгоды, чем дружбы.