— Что? Кто? — дергается девчонка.
— Вызвать полицию? Они тебе объяснят популярно, — цежу сквозь зубы. И поднявшись из-за стола, строго смотрю на Жанкину родственницу. — Ты идешь, или нужно особое приглашение? Может позвать охрану? Парни помогут дойти. Придадут ускорение… Или решила дождаться ментов?
— Нет-нет, — пугается детка и, подскочив с места, семенит следом. Я слышу, как за моей спиной цокают каблучки, и каждый звук отбивается рефреном у меня в башке.
«Не связывайся, Назарет, хуже будет, — словно наяву слышу я предостережение лучшего друга — внутреннего голоса. Друзей у меня нет, и не может быть. По сути, я волк-одиночка. Свирепый хищник. Но с другой стороны, мне и деваться некуда. И если со Жанкой все ясно, то с няней вышел полный облом. Выскочила на минутку к дочке. Деньги передать. А тут какой-то гад вырулил из-за угла на ржавом корыте… Как итог, нянька в реанимации, а мой сын без присмотра. Найти и прижать к ногтю глупую доулу оказалось проще простого. Естественно, я ей заплачу за услуги. Или нет?
«Стоит ли платить тетке, ухаживающей за племянником? — криво усмехаюсь я и, слыша рев младенца, стремительно открываю двери в детскую.
Линара залетает в комнату и, отпихнув меня локтем, бросается к ребенку. Решительно забирает его из рук экономки и тихонечко причитает «Марк, Марк!».
Сын мгновенно затихает. Видимо, такое обращение нравится ему больше, чем Элкино «Маркушенька».
Экономка, заявив, что у нее дом остался без присмотра, быстро уматывает по своим делам.
- Вылейте смесь из бутылочки, сполосните и разведите заново, — велит мне маленькая нахалка. — Или подержите ребенка, я сама все сделаю.
— А если положить его в кроватку? — обалдело спрашиваю я.
— Он опять расплачется. Сергей Юрьевич, я не прошу ничего сверхъестественного…
Ну да, конечно… Я еще бутылок не мыл и молочко не смешивал.
— Тут полно бутылочек, — киваю на шкафчик. — Нянька вроде стерилизовала…
— «Вроде» и «кажется» в нашем случае неуместны, — строго замечает девчонка. — Сейчас Марк особо уязвим перед инфекциями.
— Хорошо, — вздыхаю напряженно. И открыв шкафчик, достаю пластмассовый кейс с надписью «стерильно». Чего там только нет! Бутылочки, соски, еще какие-то неизвестные мне приблуды…
Смотрю растерянно.
— Так, — командует рядом девчонка. — Держите Марка. Я сама.
И не спрашивая, перекладывает мне в руки ребенка. Марк глядит на меня широко распахнутыми удивленными глазищами. Наверное, и мои сейчас такие же. С минуту мы с сыном внимательно рассматриваем друг друга. И неожиданно я понимаю, что в целом мире не существует никого дороже этого маленького человечка. От нахлынувшей любви болью отдает в сердце.
— Марк, — шепчу я, прижимая кроху к груди. — Какой же ты у меня классный!
— Смесь готова, — раздается рядом голос Линары. — Давайте ребенка, я покормлю.
Еще с минуту я любуюсь малышом, опустошающим бутылочку. Бросаю внимательный взгляд на новоявленную няньку. И поражаюсь перемене. Девчонка уже не хезает от мандража, а радостно улыбается моему сыну. Похоже, я не ошибся с выбором. Марк в надежных руках.
Тихонько выхожу в коридор и, вернувшись к себе в кабинет, вызываю Трофима, моего главного безопасника.
— Нужно найти Жанну, братан. Пусть раз и навсегда откажется от Марка.
Пролог
Линара
Как только за Назаровым закрывается дверь, я одной рукой выуживаю из сумки сотовый. Звоню сестре. Эта зараза просто обязана мне помочь. Но Жанка не отвечает. Тыкаю в номер Людмилы Вячеславовны, с которой работаю последние полгода.
— Ты где, Линара? — спрашивает она строго. — Нам скоро к Тополевой ехать.
— Я у Назарета, вожусь с Марком, — вздыхаю я. — Сергей Юрьевич почему-то решил, что я смогу заменить няню. И Жанна уехала… Вроде как они разводятся с Назаровым. Марк остается с ним, — сбивчиво сообщаю я.
— Постарайся успокоиться. Малышу сейчас и так несладко. Никак не пойму, что нашло на твою сестру. Почему сбежала? Она ведь толком не пришла в себя после родов, — причитает Люся. Работать нам вместе — одно удовольствие. На ней, конечно, держится весь процесс. А я так… на подхвате. Успокоить, похвалить, показать, как правильно дышать, вместе помедитировать… Не работа, а сплошной кайф.
Ставлю телефон на виброрежим и, сняв с Марка подгузник, замечаю раздражение на попке. Нужно сказать Назарету, чтобы не жадничал, а купил ребенку другие — гипоаллергенные. Ношу малыша на руках, пытаясь укачать, но маленькие голубые глаза, так похожие на папины, смотрят на меня внимательно. Знаю-знаю, что в первые недели после рождения ребенок не фокусирует взгляд, но мне кажется, что Марк внимательно смотрит на меня и даже улыбается.