Погода и другие фрахты не позволили «Искателю» вернуться к «U-Who» до 31 июля. Поэтому ныряльщики едва могли усидеть на месте после того, как судно через два месяца после первой в этом сезоне экспедиции наконец вышло в направлении затонувшей подлодки. Это будет поход, когда Паккер и Гатто начнут поднимать трофеи из дизельного отсека.
На следующее утро Чаттертон и Колер нырнули и направились в сторону носовых отсеков субмарины — места, где, как они все еще полагали, можно найти предметы, идентифицирующие затонувшую подлодку. Как и раньше, Чаттертон внимательно рассматривал место, наполненное обломками. В жилом отсеке командира на самом видном месте он увидел бинокль. «Я был тут много раз, но никакого бинокля не было, — думал Чаттертон. — Я никак не мог его пропустить». Чаттертон поднял бинокль и поднес его к маске. Оптика частично отсутствовала, и большая часть прибора была покрыта морской растительностью. Если бинокль принадлежал командиру, возможно, под слоем налета было его имя. Последующие поиски Чаттертона многого не принесли. Все это время он думал о том, как символично было найти бинокль во время спуска, посвященного созерцанию.
Колер продолжал поиски в унтер-офицерском отсеке. Он тщательно избегал кладовочки, где были аккуратно расставлены ботинки подводников, а также других зон в отсеке, полных человеческих останков. В куче ила он увидел предмет, который принял за чашу, и поднес его к маске, чтобы рассмотреть. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что он держит в руках череп. Ил высыпался из глазниц и носовой полости. Год назад он поддался бы панике и швырнул бы этот череп назад в груду обломков. Но теперь он продолжал держать его и смотреть ему в глаза. «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы установить ваши имена, — произнес Колер вслух. — Ваши семьи должны знать, где вы».
Пора было покидать затонувший корабль. Он взял череп и осторожно положил его так, чтобы тот мог смотреть внутрь отсека и на своих товарищей.
На поверхности Чаттертон и Колер отмывали бинокль. Прибор не был никак помечен. Теперь им не оставалось ничего, кроме как ждать возвращения Паккера и Гатто, отправившихся работать в многообещающем дизельном отсеке. Через час эта команда поднималась по трапу. Сумку Паккера распирало. Он раскрыл сетчатый контейнер и вынул оттуда манометр величиной с суповую тарелку — один из приборов, который, как знали из книг Чаттертон и Колер, имел на себе номер субмарины. Ныряльщики сгрудились, чтобы лучше все видеть. На алюминиевой шкале манометра были выгравированы орел и свастика. В остальном шкала имела только соответствующие слова и цифры. Паккер протер корпус манометра, и он почти рассыпался у него в руках. Так же, как в случае с табличками на задвижках торпедных аппаратов, прибор был изготовлен из дешевого недолговечного металла, который Германия применяла в конце войны из-за недостатка сырья. Вывод был неутешительным: другие предметы внутри дизельного отсека, включая опознавательные бирки, были, скорее всего, сделаны из такого же низкосортного материала и вряд ли пережили воздействие морской среды.
Сильнейшие течения заставили сократить по времени большинство из последующих погружений. Этим вечером, когда «Искатель» разрезал черно-голубую Атлантику по пути к Бриллю, мало кто из ныряльщиков мог придумать, о чем говорить. В рулевой рубке, пока Нэгл ворчал: «Эта проклятая подлодка…», Чаттертон сделал короткую запись в своем дневнике: «Что дальше?»
В течение следующих шести недель «Искатель» четыре раза выходил к затонувшей субмарине. Паккер и Гатто продолжали работать в доступной зоне дизельного отсека. Они собрали великолепные и интересные предметы: приборную панель, пластмассовые таблички, даже телеграф, устройство, с помощью которого отдавались команды, например: Стоп машина, Полный вперед и Погружение. Все надписи были технические; ни одна из них не идентифицировала подлодку. Дальнейший доступ в отсек был закрыт массивной стальной трубой, которая валялась в узком проходе между дизельными двигателями. Колер узнал в этой трубе эвакуационную шахту, вертикальный туннель с лестницей внутри, с помощью которого члены команды могли покинуть тонущую подлодку. Теперь, заклиненная между двигателями эвакуационная шахта, которая тянулась от пола до потолка, блокировала малейшую возможность прохода дальше в дизельный отсек и в соседний с ним электродвигательный. Потеря казалась небольшой, учитывая, что все те предметы, которые до сих пор подняли на поверхность Паккер и Гатто, не дали ничего в плане идентификации субмарины. Мало верилось в то, что в остальных технических отсеках находилась разгадка принадлежности затонувшей лодки.