«Искатель» выделяется среди судов, пришвартованных к причалу Брилля, но вовсе не благодаря своей 65-футовой длине, которая сразу же бросается в глаза, а благодаря ощущению (возникающему при виде потрепанного деревянного корпуса и зазубренных винтов), что оно многое повидало. Сконструированный самим Нэглом, «Искатель» был построен с единственной целью: доставлять аквалангистов к самым опасным местам кораблекрушений в Атлантическом океане.
Нэглу, худому загорелому торговцу подвесными механизмами года, было сорок лет, и если бы кто-нибудь увидел, как он ждал этого рыбака, в своей разодранной футболке, в сандалиях из секонд-хенда, сжимая в руке бутылку виски «Джим Бим», как лучшего друга, который помогает ему двигаться постепенно, он никогда бы не поверил, что в прошлом Нэгл был знаменитым человеком.
В двадцать с небольшим он был уже легендой среди искателей останков кораблекрушений, непобедимым в спорте, не оставляющим шанса своим молодым последователям. В те дни глубоководные поиски оставались уделом самых отчаянных ныряльщиков. Многие затонувшие суда, даже очень известные, так и лежали ненайденными на дне Атлантики, и охота за этими обломками, с их покореженным металлом и нераскрытой историей, полностью овладела воображением Нэгла.
Сокровища никогда не были целью искателей кораблекрушений северо-востока Атлантики. Испанские галионы, переполненные золотыми дублонами и восьмиугольными серебряными монетами, никогда не тонули в этой части океана, но даже если бы и тонули, Нэгла это не интересовало. Его целью были морские пути в районе Нью-Йорка и Нью-Джерси — воды, по которым во имя процветания и самой жизни Америки направлялись грузовые суда, океанские лайнеры, пассажирские суда и боевые корабли. Эти затонувшие суда время от времени дарили либо редкий экземпляр фарфора, либо ювелирные изделия, однако Нэгл и его соратники искали нечто иное. Они постигали историю, изучая очертания кораблей, словно выписанные самим Модильяни; они видели застывшие надежды той или иной страны, предсмертные ощущения капитана, нераскрытые возможности ребенка; они заново переживали сцены, которые не могли переиначить экскурсоводы, комментаторы или историки; они были один на один с жизнью именно в то ее мгновение, когда она значила для кого-то больше всего на свете.
И они делали это во имя поиска. Многие из корабельных обломков, осевших на большой глубине, никто не видел с тех пор, как на них в последний раз взглянули сами жертвы кораблекрушения, и они так и остались бы затерянными, а потом и вовсе исчезли бы. Несмотря на то что люди побывали даже на Луне, дно Атлантики остается неизученной, дикой пустыней, и кораблекрушения, как магниты, притягивают к себе отчаянных мужчин.
Нужно было обладать железной волей, чтобы делать то, что делал Нэгл в зените своей славы. В 1970-1980-х годах оборудование аквалангиста оставалось довольно примитивным и ненамного усовершенствовалось с 1943 года, когда Жак Кусто изобрел с другом систему баллонов и регуляторов, позволяющих людям дышать под водой. Даже на глубине 130 футов (предел, позволяющий человеку безопасно восстановиться; его рекомендует большинство организаций, готовящих аквалангистов) малейший сбой оборудования может привести к гибели самого опытного ныряльщика. В поисках наиболее интересных останков Нэгл и другие чемпионы этого вида спорта могли опускаться до 200 футов и глубже, буквально умоляя силы природы отправить их в следующую жизнь одним щелчком, практически упрашивая собственную душу оставить их. Люди умирали, и умирали часто, ныряя к останкам, которые так влекли к себе Нэгла.
Даже если оборудование и организм Нэгла выдерживали напор глубин Атлантики, его подстерегали другие опасности, выложенные, как на шведском столе, в разнообразное меню которого входила и смерть. Для зачинателей этот спорт был совсем не исследованным: не было старых знаний, передающихся от отца к сыну, того коллективного опыта, который, как правило, сохраняет жизнь сегодняшним ныряльщикам. Поучительные истории, эти спасательные тросы, которые получаешь за кружкой пива в кругу друзей, а также статьи в журналах и уроки в специальных классах Нэгл заучил досконально и хорошо помнил о них, когда погружался в глубины, невозможные для человека. Если Нэгл оказывался в безумных, ужасающих условиях (а они возникали бесчисленное множество раз в глубоководных местах крушений), то были все шансы, что именно он первым расскажет некую поучительную историю. Когда он и его собратья выживали, о них писали в журналах.