- У них не будет шансов. Даже если больницу не завалит, то в городе света не будет, а без света им точно не выжить. Лучше подумайте про остальных
Я выглянул в коридор и прямо перед моим лицом понесли на носилках старушку. Она была такая тощая что даже самостоятельно ходить не могла. Было впечатление будто ее кожу затягивает внутрь тела.
Я посмотрел в свою комнату и нашел в ней свои вещи. Они были аккуратно сложены на стуле.
Пока я надевал джинсы я понял насколько хреновое положение у моего здоровья. Было такое ощущение будто меня застрелили, а я забыл умереть. При малейшей нагрузке ватные мышцы взрывались волной боли, а те места куда били болели еще сильнее. Лишь бы не было какого-нибудь разрыва мышц или перелома.
К тому моменту те двое уже куда-то ушли.
Выйдя в холл мне довелось увидеть довольно жуткие картины. Медперсонал выводил из больницы своих пациентов. У одного из них на правом плече был промокший от крови бинт, у другого нога в гипсу. Я стоял у дверного проема и меня тут же посторонили. Я мельком глянул во двор и увидел, как по асфальту на коляске везли ту самую старушку с моего этажа.
Медсестра сильно торопилась и в какой-то момент колесо что-то задело, и бабуля вылетела из коляски лицом вниз. Девушка тут же подбежала к ней, а когда усадила на кресло, то у старушки был рассечен лоб, кровоточила губа, а щеки полностью укрылись в царапины. Но даже с такими травмами ее лицо почти не сморщилось от боли.
- Эй. – я схватил за запястье проходившего доктора. – Что происходит?
- Эвакуация. – бросил он. – Иди за остальными в убежище.
Оп-па. Значит русские все-таки решили сбросить бомбу. Или КНДР разозлилась?
И пусть первые мысли в моей голове были шутливыми, но смешного не было ничего. Я испугался и не понимал, что будет. Тайфун, землетрясение или торнадо?
Я вышел на улицу и там картина меня немного сбила с толку.
На улице воздух разрезали сигналы воздушной тревоги. Такой же звук прозвучал в Припяти, когда сообщили про взрыв на ЧАЭС. Сирена гудела, а вокруг туда-сюда сновали люди в белом и вели за собой других людей. Будто черти впервые постирали униформу и пришли проводить нас в ад.
Но самым страшным для меня было то, что я не слышал гула машин.
Больница - полностью белое здание в три этажа. Территория во дворе большая, будто двор заключенных в тюрьме. Здесь стояли машины скорой помощи, да несколько служебных авто. На заднем дворе была парковка.
Помимо сирены и шарканья ног где-то за территорией больницы шло движение. Иногда из-за бетонного забора до меня долетали чьи-то крики и команды. По улицам шли сотни тысяч людей. Я их не видел, но слышал их дыхание, их взволнованные голоса. Они напоминали мне напуганную стаю что без проблем растопчет меня если нужно. Эта толпа - на деле неконтролируемая сила, едва ли не стихийное бедствие способное сметать на своем пути целые страны.
Как только я вышел из больницы я не сразу расслышал гул вдалеке. Как-никак сирена визжала словно грешник на огне. Где-то через минуту я услышал шум лопастей и увидел полицейский вертолет. Он освещал прожектором улицы Нью-Йорка, а в громкоговорителю кто-то кричал:
«ВНИМАНИЕ ВСЕМ ГРАЖДАНАМ. ПРОСЬБА НЕМЕДЛЕННО УКРЫТЬСЯ В БЛИЖАЙШЕМ УБЕЖИЩИИ В СВЯЗИ С ЧРЕЗВЫЧАЙНЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ. ПРОСЬБА НЕМЕДЛЕННО УКРЫТЬСЯ В УБЕЖИЩИ. ПОВТОРЯЮ, В СТРАНЕ ОБЪЯВЛЕНО ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ДЖЕССИ, ТВОЮ МАТЬ, АККУРАТНЕЙ РУЛИ…»
- Матерь божья… Что за хрень?
Тогда я решил, что лучше думать в безопасном месте и пошел за остальными. На улице уже практически никого не было, и я двинулся за последними врачами в убежище. Спускаясь в подвал я в последний раз оглянулся на небо и увидел, что оно загорелось. Небо буквально горело адско-желтым пламенем. Сначала огонь был желтым, а потом стал кроваво-красным и искрящимся.
Резко замолчала сирена, а где-то вдалеке раздался громкий лязгающий звук и взрыв. На улице был только какой-то тугой визг. Что-то тяжелое старается упасть на Землю, но ему это дается с трудом.
Только я, горящее небо и визг.
Меня насильно запихнули в подвал, и массивная бронированная дверь захлопнулась.
Это было не убежище, а начисто выдраенный склеп. Холодные плиты на полу, голые стены и потолок вдоль которого тянутся трубы и вентиляция. Зеленые колонны подпирали потолок и разделяли ряды стареньких кроватей. Всего рядов было пять, по девять кроватей в каждом. Кровати были старыми, убитыми, а иногда и без матрасов.
По всему периметру комнаты разместились лампочки. Они светили желто-ядовитым цветом. На одной колонне был план здания, а на другой план убежища.