Барни сидел, вытянув ноги на стол, на пологой возвышенности его живота покачивалась кружка с кофе. В уголке рта торчала вечная, испускающая дым, толстая сигара.
Как-то Холлидей спросил его, не думает ли тот бросить свои сигары, просто чтобы поберечь здоровье. Барни рассмеялся и сказал:
- Это часть образа, Хол. Ну что за частный шпик без дешевой сигары? Да я и не смогу бросить.
Через расставленные ноги он смотрел в экран компьютера на столе. Хол догадался, что партнер не слишком далеко выбирался сегодня из офиса.
- Все, я готов, Хол, - промычал Барни. - Собачья вахта - твоя.
Холлидей налил себе кофе, уселся у окна на продавленный диван-честерфилд и стал греться у камина.
- Что-нибудь новенькое?
- Все то же, старые файлы, ну и то, что Джефф прислал на прошлой неделе.
Джефф Симмонс из полицейского департамента частенько отправлял к ним старые случаи, где полиция не смогла ничего сделать. Холлидею и Барни они платили по две сотни долларов за каждую папку, чтобы те проделали всю канцелярскую работу, а если партнерам удавалось закрыть дело, они получали премию. Египетская работа, но зато покрывает накладные расходы.
Холлидей нередко вспоминал, как его угораздило попасть в этот бизнес, и он сам удивлялся, почему до сих пор не бросил все это. Десять лет назад в полиции он под руководством Джеффа Симмонса занимался как раз пропавшими людьми. Барни был его напарником по секции ПЛ - пропавших людей, и втроем с Джеффом Симмонсом они составляли отличную команду. Восемь лет назад Барни уволился из полиции и открыл собственное агентство по розыску пропавших.
Пять лет назад, после смерти жены, Барни обратился к Холлидею с предложением: давай работать вместе, на тебе будет беготня, получать будешь больше, чем в участке, а через пять лет станешь партнером.
К тому времени Холлидея уже тошнило от нудной бумажной рутины, которая неотделима от полицейской работы. Дополнительный заработок и обещание, что канцелярщиной будет заниматься Барни, решили дело. Он ушел к Барни, и дело у них пошло. Они получали почасовую оплату, а если находили пропавшего, то требовали премию. Удачи составляли около пятидесяти процентов, а в таком бизнесе это совсем неплохой результат.
- Посмотри этот файл, Хол, - буркнул Барни, - а я ' завтра займусь случаем Любански, но сначала съезжу в город.
Холлидей ответил любопытным взглядом.
- Последний день курса, Хол, - напомнил ему Барни. Холлидей кивнул.
- Послушай, я ничего такого не говорил, о'кей?
- У тебя проблемы?
Неужели рвение Барни заставляет его самого чувствовать себя ленивцем? Весь последний месяц Барни занимался с частным преподавателем, чтобы освоить технические аспекты виртуальной реальности. С точки зрения Холлидея, это будет еще одной короткой эпидемией, которая пронесется над Америкой и будет забыта через пару недель, но, с другой стороны, про голодраму он тоже так думал.
Холлидей уставился в свою чашку.
- Ты считаешь, это пригодится нам в работе? Ты говоришь так, будто думаешь, люди будут уходить из реального мира и скрываться в виртуальности, как какие-то маньяки голодрамы. - Он вопросительно взглянул на Барни. Полагаешь, нам придется оправляться за ними, чтобы вытащить в реальный мир?
Барни покачал головой.
- Пока в резервуаре с гелем нельзя долго лежать. Это опасно. Пройдет десять лет, пока придумают, как выдержать относительно долгое время.
- "Относительно долгое" - это сколько? Недели? Барни передернул плечами.
- Некоторые говорят, мы сможем жить в ВР бесконечно. Но вероятно, не при нашей жизни.
Холлидей улыбнулся. Ему представился обезлюдевший Нью-Йорк и огромные ангары, уставленные резервуарами с плавающими в них человеческими существами. И все спят.
- А тем временем, - продолжал Барни, - я желаю держать руку на пульсе. Если происходит что-то, влияющее на мой бизнес, Барни Клюгер держит нос по ветру.
Холлидей снова улыбнулся и сделал большой глоток кофе. Как раз этим качеством своего босса он в глубине души и восхищался. Сколько сейчас Барни - больше шестидесяти? Он держит третьеразрядное детективное агентство в убогом районе Эль-Баррио, его жена шесть лет как умерла, да и сам он далеко не Геркулес, и все же он готов кинуться в драку. Он напоминал Холлидею пожилого, одуревшего от ударов боксера, который просто не знает слова "поражение".
По стеклу застучали, и дверь в дальнем конце комнаты распахнулась. Ким проскользнула внутрь, ее алые луноходы и розовая стеганая куртка горели неуместно ярким пятном на сером фоне прокуренного скучного офиса. В своей отороченной мехом шапочке она походила на эскимоса.
- Хол, ты слышал меня? Я просила тебя вернуться к десяти, о'кей? - Она помахала рукой: - Хай, Барни!
- Хай, солнышко! Как торговлишка?
Она выпятила нижнюю губу. Эти простые гримасы чистого, почти бесформенного лица иногда придавали ей вид совсем маленького ребенка.
- То вверх, то вниз, то вверх, то вниз, Барни.
- Тебе надо работать на лифте, малышка. - Холлидей слышал эту репризу уже несколько раз. Ким по традиции округлила глаза.
- А что будет в десять? - спросил он.
- Хол всегда жалуется, - Ким обращалась к Барни, - что я никогда с ним никуда не хожу. Говорит, мы нигде не бываем. Завтра будет сюрприз. Не опаздывай, Хол!
Он не успел ничего спросить, а она уже захлопнула дверь и сбежала по лестнице.
- Сюрприз! Она же знает, как я ненавижу сюрпризы. Барни заворчал:
- Ты же жалуешься, что вы никуда не ходите, а когда она что-то устраивает, что ты делаешь? Жалуешься. Слушай, Хол. Ну-ка, гляди веселее! Эта девушка - самое лучшее, что случилось с тобой в жизни.
- Ты думаешь?
- Знаю, дружище. Год назад ты был унылым, несчастным ублюдком. Поверь мне. Ведь я был рядом, вместе варились в этом соку.
- Неужели правда? Настолько плохо?
- Именно. - Барни рассмеялся. - Иногда мне кажется, ты сам не понимаешь, как тебе повезло.
Холлидей пожал плечами.
- Ну, не знаю... - Он подумал, как же просто выглядят любые отношения с точки зрения постороннего наблюдателя.
- Хол, ты любишь эту малышку? Холлидей засмеялся.
- Люблю? Бог мой, что такое любовь?
- Сам знаешь. Простое, знакомое чувство, влечение к другому человеческому существу, желание, смешанное с нежностью. Потребность в обществе друг друга.
- Ну да... Все эти штуки... Но я не уверен, что вместе они составляют любовь.
Барни пожал плечами.
- Твоя беда в том, Хол, что ты не можешь распознать счастье, когда оно падает на тебя с неба. - Он замолчал, будто вглядываясь во что-то далекое, давным-давно ушедшее. Холлидей решил, что сейчас начнется еще одна сага об Эстелле, и улыбнулся про себя. Он хотел объяснить Барни, что нельзя по опыту собственных отношений с женщиной судить о других. Каждая пара неповторима, соткана из сложнейших, неуловимых психологических связей. Да и к тому же тридцать лет назад все было иначе. Начать с того, что мужчина и женщина вступали в брак, как предполагалось (и это было поистине удивительно), на всю жизнь. Сам Холлидей никогда не заглядывал в будущее дальше чем на неделю.
Ему подумалось: кто знает, может, они с Ким оттого и вместе, что он так мало ее видит? Тут он упрекнул себя за подобный цинизм и попытался отгадать, что за сюрприз она приготовила для него завтра.
Барни потянулся, зевнул во весь рот:
- Все, я ушел, Хол. Увидимся завтра. - И вылез из вращающегося кресла. Стоя он выглядел ненамного выше, чем сидя: коренастое, крепко сбитое туловище, пивной животик, кривые ноги. Барни захлопнул за собой дверь спальни, и через минуту Холлидей услышал шум душевых струй и баритон своего партнера, выводящий какую-то скорбную ирландскую жалобу.
Он скользнул в кресло и обратился к компьютеру на столе, просмотрел с дюжину старых случаев: все знакомо. На душе от этого сделалось тошно.
Он уже собирался перевести курсор на одно из дел - бизнесмен, пропавший месяц назад с запасом наличности своей компании, когда вдруг заметил звездочку, вспыхивающую рядом с именем. Это означало новый случай. Подивился, почему Барни ничего не сказал, и быстро просмотрел записи, которые накануне сделал шеф.