Ударом кулака меня снова впечатали в автомобиль от чего скручиваюсь пополам. После куда-то волочат по песку. Через бред сознания не понимаю, куда именно перетаскивают. Позже кидают на песок перед огромной палаткой. Оглядевшись, понимаю – это передвижная база пустынных тупоголовых грабителей была совсем рядом. Автомобили, выстроенные в круг, создают защиту по периметру, а середина заполнилась жилищами из палаточных домов. Не думаю, что они вообще хоть на кого-то работают, ведь их внешний вид оставляет желать лучшего. Одеты во что попало: где-то кожа, а кто-то принарядился в обрывки из нескольких джинсов, которые явно не подходят друг к другу.
— Кого притащил? — вопрос был задан мужиком, который вывалился навеселе из палатки.
— Он перевернул один из наших аппаратов.
— Ничего себе. Кого же?
— Четверку «Торчков».
— Эти отбросы смогли кого-то поймать? Хотя у них всегда все через одно место. Кто ты такой? — главарь пнул в живот.
— Никто, — прокашливаюсь.
— Никто? Одежда приличная, явно из города. Какого цвета автомобиль?
Тут подтянулась четверка из перевернутого джипа. Они доложили о черном цвете кузова катафалка. После взмаха руки главаря, бедолаг, пенками под зад, отправили лечиться в медпункт. Ссадины, порезы, вывихи – потрепало их знатно.
— Черный катафалк. Предположу, что из братства «Ди-Си».
— Может быть, — кидаю ответ, а сам попутно отряхиваюсь.
— Ладно, не портите мне настроение этим скотом. Здоровяк, выпытай у него, что сможешь.
Тучный с ирокезом схватив за ногу, повалив на землю, оттащи на край лагеря, где тут же подвесил за руки к перекладине в палатке. Довольно крупная палатка явно служила жильем для этого жирдяя. Насильник неспешно стал разминать пальцы на руках. После достал несколько приспособлений явно для пыток: биты, мелкие и крупные ножи, кастеты, шипованные перчатки, удавки всевозможных форм.
— Боишься, что не справишься со мной без своих приспособлений для утех? Я ничего не имею против, но я за традиционные отношения.
На эти слова тучный только улыбнулся. Он явно понимал всю тщетность моих попыток ему насолить. Большим ножом с меня были срезаны все вещи: остался нагишом. В углу палатки стал разводить костер, как будто жары ему на улице мало. После на огне появились железные прутья с разными фигурами на своем острие: предположу, что клейма. Перспектива быть поджаренным не сильно обрадовала, ведь лучше бы предпочел стать тушей, изрезанной вдоль и поперек. Пока металл раскалялся, жирдяй решил перекусить.
— Да брось, ты же не будешь откладывать наше рандеву? — пытаюсь хоть немного ослабить цепь на запястьях.
— Я еще успею превратить тебя в кусок безобразного мяса.
— Странные у тебя предпочтения, толстяк.
— Тебе уже ничего не поможет.
— Моя жизнь и так отстой. Хуже только твоя болтовня – давай закончим с этим, — прекращаю тщетные попытки освободиться.
Оскал от тупоголового основательно подорвал надежду на спасение. Сегодня из меня сделают отбивную и заклеймят как последнюю скотину. Что-то уж очень захотелось вернуть людей феодала и сдохнуть от их рук, приняв пулю в лоб. Бывает же так, что спасение превращается в еще худшую муку, чем грозившая накануне опасность. Беверли положилась на меня, а я подвел в первый же день поездки. Хотя бы больше не увижу ее глаз, ведь смотреть в них попросту стыдно. Крутой наемник оказался пойманным простыми безголовыми парнями, кто предпочел попросту шататься пустыней в поисках легкой наживы.
Перекусив, здоровяк откинулся на спинку стула и захрапел. Цепи надежно сковывали руки, а поэтому шансов освободиться практически не было. После пробуждения, «ирокез» точно отведет свою душу за все издевательства над собой в школе из-за лишнего веса. Уверен, он был изгоем среди сверстников. Да и на лицо не приятный – точно девственник. Даже не могу представить его необузданное неудовлетворенное сознание в руках со всеми этими принадлежностями для пыток. Вот до чего доводят издевательства в образовательных учреждениях: социопат с желанием причинять боль другим.
18. Жара и пытки
Руки отекли. Чувствительности практически не осталось. Наверное, несколько часов прошло с момента моего подвешивания под потолок палатки. Металл, оставленный раскаляться на огне, стал белым от высокой температуры. Такое клеймо оставит ожог еще только на подносе к телу, что уже говорить о прикосновении. Мысленно перебираю разные варианты своего спасения: ударить жирдяя ногой, попытаться выломать себе кисти, перегрызть руки. Ничего из перечисленного делать не захотелось, а особенно заниматься каннибализмом.