Приехав домой, сразу взяла чистые вещи, полотенце, и пошла в душ, что стоял во дворе ближе к огороду. За день вода прогрелась и лилась тёплыми струями на меня сверху, как парное молоко. Я взяла ромашковый шампунь и вымыла голову, чтобы смыть запах коровника.
Хорошо. Выходить не хочется. Ужин можно не готовить, разогрею котлетки или солянку, мне хватит. Постояв ещё немного, вышла, замотавшись в полотенце, ноги засунула в тапки, оденусь дома.
Вышла во двор, смотрю, старый петух молодого петрушка воспитывает, не даёт близко к курочкам подойти. Задиристый стал, да и старый уже, надо бы его изловить и на суп пустить.
-Нюрка. Ты чего это голая около моего забора трешься? Никак меня соблазнить решила? - слышу ухмыляющийся хриплый голос.
Поворачиваю голову, сосед висит на заборе, пялится на мои голые ноги бесстыдник. Да и я тоже хороша, не такое-то длинное полотенце, чтобы по двору в нём разгуливать.
-И не мечтай. Было бы кого соблазнять.
-А чего? Тоже, небось, о новом председателем мечтаешь? Завтра собрание, можешь попытать счастья, только нечем тебе его увлечь.
-Ну, если же нечем, так чего ты на забор лёг и слюну пустил?
Ушла. Чего слушать пьяницу? Дел и без него полно.
Оделась. Пошла в курятник, собрала яйца. Смотрю из под одной наседки уже цыплята вылупились, пищат. Надо бы им яичко сварить, да покрошить. Две другие ещё сидят, греют яички.
Переделав все дела хозяйские, поела, взяла книгу Александра Дюма, решила почитать перед сном, пытаясь побороть зевок. Телевизор смотреть нехотелось.
Уснула. Снится мне наш новый председатель. Стоит. Весь такой красивый, нарядный, смотрит на меня влюбленными глазами. Я подхожу и запускаю руки в его светлые кудри по-хозяйски и заглядываю в голубые, как чистое небо глаза, тянусь к его губам, поднимаясь на носочки, а за спиной слышу знакомый голос.
-Нравится ли тебе мой подарок Аннушка?
Вмиг картинка меняется и передо мной стоит мужчина с чёрными глазами-омутами, и острой бородой, как у соседского козла.
Я пытаюсь отойти от него, но ноги не слушаются. Кроличья душа мечется, ищет спасения. А я кричу, пока и этой возможности не лишилась:
-Нет. Это не твой подарок. Я ничего у тебя не просил, а и брать не стану.
Мужчина запрокидывает голову и хохочет.
-А сможешь ли ты отказаться от него?
-Смогу, - говорю неуверенно.
-Посмотрим Аннушка, - говорит спокойно, но с иронией.
-Зачем ты это делаешь? Зачем преследуешь меня?
-Ты обещана мне Аннушка. Твоя мать поклялась, что будешь моей, коли в любви разочаруешься.
-Это не правда. У меня нет мамы, я росла интернате.
-У тебя была мама Аннушка. Ты похожа на неё. Она хотела обмануть меня, оберёг тебе дала, пришлось забрать её из этого мира, чтобы не мешала.
-Оберёг? Какой оберег?
Я резко проснулась. Оказывается уже утро. Петух орёт во все горло. Пора вставать, но сон оставил неприятные ощущения. А несостоявшийся поцелуй во сне, оставил чувство разочарования и томление внизу живота.
Нет. Так не бывает. Ну не могу же я всерьёз мечтать о мужике, которого едва видела. Да ещё козлобородый этот. Что-то там про маму говорил вроде. Бр-р-р. Что-то зачастил он ко мне во сне в гости заходить.
Всё! За работу. Хватит в глупых, пустых снах копошиться. Сегодня собрание. Наконец-то всё узнаем, познакомимся с новым руководством, если пустят, конечно, а то опять отберут пару десятков молчунов, а ты потом пытай, что, да как было.
6
Виктор сидел на узкой, деревянной кровати, оперевшись спиной о голую стену, на которой остался выцветший след от ковра.
Жить его на первое время поселили в маленькой комнате, в доме председателя, где раньше спал их младший сын.
После завтрашнего собрания, где его официально представят работникам, всё семейство покинет село Малиново всем составом, а дом останется ему в полное его распоряжение.
Дом был большой и добротный. Отопление от местной котельной и горячая вода. Туалет опять же тёплый, но Виктору в нём было неудобно. Он чувствовал себя неуютно в нём, как будто сам дом не желал, чтобы он становился его хозяином.
Время было позднее. В открытую форточку слышалась одинокая музыка сверчка. Прохладный ветерок, иногда залетавший в комнату, теребил тонкую занавеску и пропадал за окном.
Все жители этого дома мирно спали в своих комнатах.
Виктор держал в руках маленький портрет белокурого ребёнка с мягкими кольцами волос вокруг нежного, детского личика.
Его сыну было уже четыре года. Виктор сильно скучал по мальчику, но привезти с собой его не мог. Пока.