М. Б.…Молочников (смеются).
Д. К. Но не все так весело складывалось. Тогда, а это случилось еще в 85 году, пошло послабление на какую-то причесанную рок-музыку, и я носил значок Beatles на лацкане кожи. Мы тогда сидел и-галдел и во дворе, и до меня докопался милиционер: мол, снимай значок, и все тут. Я, конечно же, отшутился в резкой форме, на что мне было предложено прокатиться в 27-е отделение милиции, где добрый дяденька милиционер дал мне исподтишка локтем в нос так, что попросту сломал его. Я тогда устроил истерику, размахивая испачканными кровью руками, и милиционеры со словами «о-о-о-о, все понятно – панк», удалились на совещание в коридор, предварительно оставив двери «аквариума» открытыми. Ну и я, конечно же, долго не думая, в «забытую» дверь и удалился. Боялись связываться.
И таких эпизодов было предостаточно. На улицах радикалов зачищали, а они в ответ устраивали истерики и забрызгивали окружающую среду кто чем мог. Вены, конечно же, пилили и всячески старались поддерживать имидж безумцев по отношению к официозу. А во второй половине 80-х увлечения постепенно вылились в самоопределения, и мы сами стали заниматься музыкой. И появился Swindlers. Информации по стилю было накоплено предостаточно для того, чтобы делать самостоятельный продукт на должном уровне. И все получалось, возможно наивно, забавно, но получалось. Впирал драйв, новизна и подростковая романтика. Концертных площадок было не очень много, но во дворце молодежи можно было вписаться в программу. Со Swindlers'oM мы пару раз разогревали Джоан Стингрей, и, поскольку пареньками мы в городе были заметными, народ валил толпами, и всем все нравилось. Потом уже самостоятельно проводили концерты в ДК «Мир», обрастая поклонниками и поклонницами, державшимися панкомодного стиля (смеются). Максимум, что они могли себе позволить, – кожаные куртки, и не всегда косые.
ДК «Мир» был выбран не случайно. Там уже к тому времени образовалась рок-клубовская оппозиция, как, впрочем, и в «НЧ/ВЧ». Потому как на улице Рубинштейна сформировалась какая-то своя тусовка и варилась в собственном соку и, как мне кажется, этот процесс был уже на излете. А эта – называлась она «Рок-коллегией», и из этой среды вышли группы другого поколения, такие как «Группа «О», «Нож для фрау Мюллер», «Бриллианты для Никермана» и, можно сказать, что мы тоже. Так, на фоне становления группы в стране резко наступил хаос, люди метались, ничего не понимая, а у нас была одна задача – попросту свалить из этого пузырящегося болота. Власти уже ни на что не обращали внимания. В Питер же постоянно приезжали иностранцы, фотографировали неформалов, общались. И контакты так или иначе налаживались.
Потом практически год нам пришлось ежедневно бегать по всяческим инстанциям, а поскольку факсов и интернета не было, все происходило на уровне писем, ответов на которые ждали месяцами. Постоянно напрягали знакомых, которые перезванивались и теребили своих знакомых. И со стороны этот процесс выглядел так, что многочисленная группа людей от андеграунда Ленинграда отправляла своих неформальных делегатов на международный симпозиум (смеются).
И к концу 80-х мы при первой же возможности покинули страну и уехали в Данию, где пересеклись с тогдашними невозвращенцами из группы «Амнистия». Конечно же, застали расцвет копенгагенского сквота «Христиане», впрочем, как и его закрытие.
А уезжали из страны многие, тот же Богорад с Meantraitors – в Финляндию и Германию, но чуть позже.
Мы же поехали за знаниями, за языком и, возможно, именно это нас спасло от всей той чернухи, которая потрясала нарождающийся мир будущего российского шоу-бизнеса и сложившиеся музыкальные коллективы.
Первый свой выезд мы сделали на машинах и обратно привезли огромное количество нужной для развития информации. И это стало серьезным толчком в развитии местной движухи. Мы стали часто ездить – то в Таллин, то в Москву, то опять за границу, и Swindlers принимался на ура.