Так или иначе, все это ассоциировались с короткими волосами, черными очками, кожаными плащами и узкими галстуками. Васю Шумова тоже вызывали на беседу в свое время… Потом все это прошло, но долгое время стильные ребята часто ассоциировались с фашизмом. Как и футбольные фанаты, которые, на самом деле, были обыкновенными гопниками, урлой…
М. Б. Тема фашизма и «списка запрещенных групп» для меня лично достигла апогея в лице группы Sparks, которая по этим нелепым спискам тоже проходила. Я долго пытался понять, почему тот же Иглесиас не попал в этот список, но оказалось, что Sparks там оказались заслуженно. Из-за клипа, снятого дебютировавшим как режиссер Дэвидом Линчем, на песню «I predict», где по сценарию транссексуалы яростно защищают новый оплот парижской гей-темы в открывшемся заведении Пьера Кардена от поползновения кгб-коммунистов. Обидно, да. Наличие остальных групп в списке вызывали куда большие вопросы… Но возвращаемся к нашим группам: к периоду, когда их уже пытались охомутать, окольцевать и как-то запустить на эстраду.
А. Б. И так получилось, что появившаяся организация под маркой «Рок-Лаборатория» стала приглашать людей к сотрудничеству, тех же менеджеров полулегальных концертов, Тоню Крылову, Наташу Комету, Илью Смирнова, Артура Гильденбранта и других. Кто хотел и мог ломанулись туда на прослушивания, потому что в Москве действительно было сложно выступать. В других городах и регионах все уже кипело давно, в той же Грузии, Прибалтике, в Питере, а в Москве было глухо. Мы, например, иногда играли на школьных вечерах, дискотеках, полулегально в домах культурах, где то на окраинах. И вот в небольшом ДК на Бронной, где теперь стоит синагога, произошло известное в узких кругах прослушивание достаточно однообразной подпольной музыки. Абсолютно незаметное здание с вполне приличным залом и прямо в центре. Никто бы не догадался даже, что там дом какой-то самодеятельности. Ваня в первый день прослушивания не был, а я вот пошел. И отслушал кучу групп. Отметил для себя «Группу имени Кирсанова» (был такой музыкант на самом деле). Потом мы стали общаться и узнали, что группа называется «Ответный чай», но поскольку состав у них был полуспонтанный, название было выбрано тоже в последний момент. Мы потом с ними выступали на концерте, где нас всех и повязали (мы уже в Рок-Лаборатории тогда состояли). «Звуки My», «Ночной Проспект», «Центр», «Николай Коперник», «Вежливый Отказ» («27-й километр») в большей степени ориентировались на эстетику, стиль, актуальность. Идеологические или политические вопросы нас тогда не особо волновали, в контексте музыки по крайней мере. Тот же Василий гораздо позже стал более социально ориентирован в своем творчестве. Мыслей насчет авангарда тоже не было, мне лично было интереснее отрабатывать стилистики. Естественно, тексты затрагивали социум в том или ином виде, но это был скорее социально-бытовой экзистенциализм. Несколько лет наша активность концентрировалась в Рок-Лаборатории, и нескольких ДК («Курчатник», «Горбушка»)… Был даже создан худсовет, в который вошли Троицкий, Мамонов, Шумов, Липницкий, Сукачев, я и кто-то еще. В ДК на Семеновской, на базе профессионального звукоинженера Александра Катомахина проходили прослушивания групп на предмет их приема в РЛ. Мне пришлось заниматься планированием этих прослушиваний. Мы все ездили туда часам к девяти утра. Помню, как-то Градский даже приходил… На собраниях худсовета часто обсуждали какую-то ерунду, хотели издавать журнал, которому долго не могли выбрать название. Формировали программы фестивалей и т. д.