Алек прошел мимо спящих погасших домов, в каждом из которых притаилась ненависть. Она сплотила людей, вела за собой. Страх заставлял их сбиваться в кучи, страх делал их послушным стадом, а ненависть была единственным оружием.
Алек слышал тихую поступь за своей спиной, маг не собирался прекращать своих попыток переубедить его. Наконец, дойдя до знакомого пустыря за домом солтыса, он опустился в траву, молча приглашая колдуна последовать его примеру.
Магнус опустился не рядом, а чуть позади, его дыхание касалось волос на затылке Алека.
– Почему ты не хочешь понять? – с тоской в голосе спросил Магнус. – Она имеет право на жизнь.
– Она имеет право умереть быстро и без боли, – хмуро ответил Алек, нервно разминая в пальцах сорванную травинку. – И не становиться объектом бесчеловечных опытов.
– Ты считаешь, я буду издеваться над ней? – запальчиво воскликнул маг. – Повернись и посмотри мне в глаза, ведьмак.
В голосе его послышалась сталь, и Алек не смог сопротивляться этому приказу. Он обернулся, чтобы столкнуться с надменным взглядом, полным боли и страдания. Сколько же раз его, так же как и ведьмака, считали выродком и чудовищем?!
– Я клянусь тебе, Александр. – Собственное имя, так давно забытое, спрятанное под кратким, прирощенным искусственно, словно драгоценность под дерюжиной, звучало в устах Магнуса торжественно и звонко, словно он и в самом деле готов был сдержать свое слово. – Клянусь, что не причиню ей вреда. Никаких скальпелей и прочих инструментов, никаких страданий и пыток. Я лишь вылью в чан зелье, и она обретет ноги. А затем я увезу ее и Яноша…
– Ты бредишь, маг, – Алек вскочил на ноги, – эти идеи социализации затмили твой разум. Она тварь, а не человек! Чудовище, непредсказуемое и кровожадное. А мы, – он стукнул кулаком себя в грудь, – мы, чудовища, не умеем любить!
Магнус поднялся, становясь напротив, протянул руку и кончиками пальцев погладил его по щеке.
– Ты не монстр и не чудовище, – он покачал головой, глядя на него с жалостью и какой-то немыслимой нежностью, – ты человек. Эликсиры могли изменить твой организм, а тренировки и медитации – твой разум. Но твои чувства – это чувства человека. И этого ничто не способно изменить.
Он грустно улыбнулся и провел пальцами от виска Алека к руне на его шее.
– Оглянись вокруг. Ты лучше и человечнее многих из тех, кого защищаешь.
Магнус придвинулся ближе, его грудь почти соприкоснулась с грудью Алека, а губы шептали непозволительно близко.
– Ты можешь быть счастлив и любим, просто сам запрещаешь себе это, следуя какому-то дурацкому ведьмачьему кодексу, который устарел еще за сотню лет до твоего рождения.
Алек чувствовал его горячее дыхание на своих губах. Никогда еще никто не смотрел на него с таким желанием и жаждой. Этот маг ни в грош не ставил особенности его профессии, не боялся его и чихать хотел на его отличия. Он видел в нем простого парня, обычного человека. И от этого хотел Алека не меньше.
Никогда еще никто не испытывал такого откровенного желания рядом с ним. Его всегда считали опасной игрушкой, способом пощекотать нервы. Экзотическим развлечением, мутантом.
Не выдержав накала эмоций, раздиравших его, Алек нашел единственный способ выкинуть все из головы. Он нагнулся и прильнул к губам мага в жадном поцелуе. Никогда еще он не целовал мужчин, но Магнус творил с ним что-то такое, что выходило за рамки всех представлений Алека об этом мире. Он рушил его границы с непосредственностью человека, уверенного в своей правоте.
Мягкие губы Магнуса приоткрылись, принимая его, и вдруг обрушились в ответ с невиданной силой. Алек застонал, подчиняясь этому жадному иступленому поцелую.
Слегка подрагивающие руки скользили по его груди, задевая перстнями металлические нашивки. Затем теплые пальцы вцепились в загривок, еще ниже склоняя его голову. Поцелуи стали беспорядочнее, маг трогал влажными губами его веки, губы и щеки, затем со стоном спустился к шее, принявшись с усердием вылизывать руну на ней.
Алек гортанно застонал, татуировка оказалась очень чувствительной, и он ощущал, как стремительно твердеет член под этой неистовой лаской.
Словно откликаясь на невысказанную просьбу, Магнус, одной рукой ухватив горсть волос на его затылке, другой скользнул ниже, положив ладонь прямо на топорщащийся гульфик штанов.
Алек подался бедрами в эту ласкающую ладонь, чувствуя как ловкие пальцы Магнуса теребят завязки, пытаясь с ними совладать. Он застонал еще громче и, обняв мага за пояс, прижал его к себе. Ему очень нужно было именно сейчас ощутить, что Магнус тоже желает его. Он потерся членом, скованным брюками, о такой же вставший член мага, и тот протяжно застонал, хватая воздух пересохшими губами.
Осторожно опустившись на колени, Алек, словно в каком-то дурманном сне, вдруг обрел уверенность, ложась на спину и опуская мага сверху. Слегка отстранившись, он заглянул в такие притягательные глаза, замечая в них тот же дурман, имя которому – желание.
Алек с силой сжал руки, стискивая Магнуса, прижимая его еще ближе, подаваясь ему навстречу, потираясь о него всем телом. Ему хотелось скинуть все тряпки и почувствовать под своими ладонями эту гладкую карамельную кожу. Никто и никогда еще не будил в нем такого неистового желания обладать.
Магнус терся о него, выстанывая какие-то просьбы ему в шею, но смысл их не доходил до сознания Алека. Он шарил руками по плотному одеянию мага, пока не догадался опустить руки чуть ниже и ухватить его за ягодицы, вжимая в себя.
Несколько яростных толчков, и тело Магнуса в его руках напряглось, выгибаясь до хруста в спине, и расслабилось. Алек продолжил толкаться, ощущая обмякшую плоть мага и теряя голову от этой открытости и доверчивости. Его руки, свободно шарящие по телу Магнуса, наконец проскользнули за пояс брюк. Как только прохладная кожа ягодиц коснулась его ладоней, Алек сорвался в оглушающий оргазм.
========== 10 ==========
Следующим утром, стоило Алеку открыть глаза, как он почувствовал истому, наполняющую его. Тело, разбуженное ночными забавами с магом, просило своего. Желания, так долго запертые внутри, вдруг всколыхнулись волной, требуя немедленного удовлетворения.
Больше всего сейчас хотелось ощущать крепкое тело Магнуса рядом, его гладкую кожу и стальные мышцы под ней. Алек и не знал, как это приятно: сила, заточенная в шелк.
Он улыбнулся, вспоминая вчерашнюю ночь. То, как стонал Магнус, выгибаясь под его руками, как рассыпал поцелуи по его коже, раз за разом доказывая, что он, Алек, может быть желанен. И, чем черт не шутит, даже любим?..
Подавив в себе напрасные надежды, Алек живо поднялся и наскоро ополоснулся из ведра, стоявшего во дворе у колодца. Растирая кожу полотенцем, он зашел в дом, с усилием подавив улыбку: снаружи он чувствовал взгляд, не оставлявший его ни на секунду. Не трудно было догадаться, кому он принадлежал. Горячая волна прошлась по его телу, опустившись теплом прямо в пах. Усмирив так некстати восставшие желания, Алек оделся и, придав лицу соответствующее случаю выражение, вошел в горницу, где вся семья собралась за завтраком.
Янина суетилась у печи, а младшие ребята, еще немного сонные и взъерошенные, как воробьи, ковырялись в мисках, поедая пшенную кашу. Янош, не поднимая глаз, быстро работал ложкой, очевидно спеша покинуть дом.
– Здрав будь, ведьмак, – хмуро поприветствовал его солтыс.
– И тебе не хворать, хозяин, – ответил Алек степенно, накладывая в глиняную миску комковатую кашу.
Солтыс пожевал губами, потом, решившись, произнес:
– Недолго тебе осталось тут маяться, ведьмак. Маг вчера объявил, что возьмется за превращение сегодня же ночью. Так что к утру получим мы свой заказ. – Он покряхтел и, не выдержав, пожаловался: – Ох и мастак же торговаться этот пан Магнус.
Он нарочито засмеялся, но никто за столом не поддержал его веселья. Янош, побледнев, вскочил из-за стола и, пробормотав что-то себе под нос, выбежал из дома.