А вот разорваться в пылу схватки платье вполне могло. И в памяти Атоса Миледи именно такой и осталась: в разорванном платье, висящая на дереве.
В принципе, он даже не солгал д'Артаньяну: он действительно разорвал платье на жене, связал ей руки и повесил. Только подробности Атос опустил.
Вторая монетка. Отношение Атоса к Миледи.
Глава 15, встреча Атоса и Миледи в трактире «Красная голубятня».
«Вы демон, посланный на землю!»
«Ад воскресил вас…»
Не слишком ли громкие слова для обманщицы? Кстати, «обманщицей» он ее не называет. Хотя, казалось бы, именно такого эпитета воровка, обманом вкравшаяся в доверие, и заслуживает. «Мошенница! Обманщица! Лживая тварь!» Говорит Атос что-то подобное? Нет. Похоже, он считает Миледи чем-то вроде исчадия ада. Откуда у него такой образ? Только от одного обнаруженного клейма? Непохоже. Атос ВИДЕЛ Миледи в образе демона, рычащего, изрыгающего проклятья и смертельно опасного. Точно так же и точно в такой же ситуации, как ее видел д'Артаньян: в момент обнаружения клейма.
Но, может быть, я слегка преувеличиваю значимость эти слов? Возможно, Атос — просто любитель цветистых выражений, который постоянно уснащает свою речь подобными оборотами?
Так ведь нет.
Атос известен своей молчаливостью, более того, Дюма дает ему и его манере говорить точную и четкую характеристику.
Часть 1 глава 7 «Мушкетеры у себя дома»: «Слова его были кратки и выразительны, он говорил всегда то, что хотел сказать, и больше ничего: никаких прикрас, узоров и красот».
Вот так. То, что хотел сказать. И раз Атос говорит, что «ангел превратился в демона», значит именно это он и хочет сказать.
Никаких красивостей. Четкая информация.
И вот уже пропадает куда-то невинная девушка, злодейски принесенная в жертву чести мужа. Появляется мошенница, с маниакальной страстью к сокрытию своего клейма. Такая не побоялась бы прикончить собственного мужа, чтобы только не всплыла ее тайна. И жестокое убийство превращается в смертельную схватку двух человек: обезумевшей женщины и графа, у которого на глазах произошло это жуткое превращение ангела в демона.
Кое-как — силы Миледи в припадке безумия удесятеряются, свидетельство шевалье — справившись с кошмарно преобразившейся женой, граф скручивает ее, связывает руки. И да, вешает.
Найдется ли сейчас кто-то, кто его осудит за это?
«Не-не-не!» — возразят мне обвинители. «Передергиваете вы, господин хороший». Атос НИКОГДА не видел Миледи в припадке ярости. В отличие от д'Артаньяна.
Глава 8 «Каким образом Атос без всяких хлопот нашел свое снаряжение»
«— Она способна на все! Приходилось вам когда-нибудь видеть ее разъяренной?
— Нет.
— Это тигрица, пантера! Ах, милый Атос…»
Все. Баста. Все мои построения рухнули. Или нет?
«Нет». Ответ, короткий как выстрел. И это при том, что Атос только что был гораздо более многословен. И впоследствии. А тут всего лишь «нет». И точка. Вопрос закрыт.
А если подумать? Что Атос мог ответить? «Да, видел»? И тут же нарваться на машинальный вопрос «Когда?». И что тогда Атосу делать? Рассказывать как это произошло? При том, что ранее, в 27 главе первой части, он даже мертвецки пьяным ни словом не обмолвился о том, что же произошло?
Атос солгал своему другу. «Нет». И вопрос закрыт.
Почему же он молчит? Почему не рассказывает никому о том, что произошло между ним и Миледи? Можно подумать, он стыдится своего поступка…
Да, стыдится.
Да, разгоряченный после схватки с рычащей и пытающейся убить его женой, он повесил ее. ТОГДА, эта мысль, пришедшая в заполненную адреналином голову, казалась правильной. Преступница, обманщица, мошенница — все, о чем сказало клеймо, подтвердила своим поведением сама миледи. Преступников нужно казнить. Все правильно.
Но потом-то… Когда кровь остыла и начал работать разум.
Что делает Атос? Он объявляет себя мертвым, отказывается от своего имени, от владений, от денег и власти, и уезжает в Париж, надевая плащ мушкетера. Он бежит. От ЧЕГО?
От преследования родственников Миледи? Смешно.
От суда? Мы ничего не забыли? В своих владениях граф де Ла Фер — сам себе судья. Никто не смеет ему там указывать. Даже король.
От осуждения других дворян? От погубленной репутации? Какое осуждение может быть хуже, чем отказ от собственного имени?