– Элли, иди садись, – предложил мне папа. – Поешь за компанию с Сайлером.
Я прищурила взгляд, глядя на мальчика, с виду не сильно старше меня. А, возможно моего возраста. Как-то не очень хотелось садиться возле него. Затем посмотрела на тарелку с пиццей. Желудок тут же отозвался и выбор стал очевидным.
Набравшись смелости, подошла к дивану и уселась на край, подальше от этого Сай… Сайлера… С именами у меня тоже беда. Поначалу могу забывать, как зовут новых знакомых.
– А зачем он к нам пришёл? – спросила у папы, откусывая кусочек пиццы. Вкусно-то как… Если бы была котёнком, то довольно замурчала.
– Элли, не вежливо говорить в присутствии человека так, будто его здесь нет, – наставлял папа. Я кивнула, изобразив раскаянье. А затем отец объяснил: – Сайлер переехал недавно в пригород. Его мама училась вместе со мной. А сейчас… – папа задумался, подбирая слова, которыми мог бы описать ситуацию, не вдаваясь в подробности, так как девочке десяти лет не положено было знать правду. Спустя пару секунд он сказал: – Его мама разрешила Сайлеру побыть у нас несколько часов, так как у неё возникли дела. А оставить больше не на кого.
Не могла сказать, что я не поверила отцу. Но доля сомнений закралась в мои мысли. Но, так как меня совершенно не волновало, почему этот мальчик здесь, продолжила есть пиццу. Я наблюдала из-под ресниц за соседом по дивану. Сайлер тоже ел. Он, вблизи, казался старше, чем есть на самом деле. Что-то было в его взгляде, но я не могла понять, что. На тот момент я была совсем девчушкой, и в людях, а тем более в их поведении, совершенно не разбиралась. Мнение строилось на интуиции и благодаря наблюдениям.
Папин телефон зазвонил. Он достал его из кармана джинсов и поднял трубку.
– Здравствуйте. Да, это я. Конечно. Минуточку, выйду в другую комнату, – папа отстранил телефон от уха, закрыл микрофон ладонью и сказал: – У меня важный разговор. Пообщайтесь пока без меня. Уверен, вы найдёте общий язык.
После этого он ушёл в свой кабинет, вход в который находился рядом с лестницей на второй этаж.
Мы с Сайлером молча ели пиццу. Он ничего не говорил, будто со мной неинтересно. Да и я не особо шла на контакт. Тем не менее что-то во мне подсказывало, что я должна попытаться заговорить. А я вообще нерешительная, поэтому, сделать это было ещё сложнее.
– Тебе нравится в Бруклайне? – вдруг спросила я, и сама удивилась, услышав собственный голос. Так же, как и мальчик. Он посмотрел на меня. Немного помолчал, а потом сказал:
– Да.
– А ты откуда?
– Из Ньютона[2].
Мы снова замолчали. Пицца закончилась, поэтому просто сидеть в молчании было как-то скучно. Нужно было что-то придумать. Мне показалось, между нами есть что-то общее. Не считая цвета глаз. Что-то, с трудом уловимое, всё же было.
– Хочешь посмотреть аниме? – предприняла ещё одну попытку, нервно заёрзав на краю дивана.
Сайлер посмотрел на меня, решая. Он поджал губы, пока думал, и мне показалось это забавным. Я не смогла удержать улыбку.
– Давай, – ответил Сайлер.
– Тогда пошли, – кивнула я в сторону лестницы, и встала с дивана.
Мы поднялись в мою комнату. Я вошла первой. Сайлер застыл на пороге, оставив дверь открытой. Он осмотрелся кругом. Да и смотреть тут было нечего. Кровать посреди комнаты. Слева от неё тумбочка и дверь в гардеробную. По правую сторону – окно с широким подоконником, где лежало пару подушек. Я любила там читать. Возле окна – стол, а рядом книжный шкаф. Там, кроме книг стояло несколько рамок с фотографиями. Взгляд Сайлера задержался на снимках, где я запечатлена с семьёй.
– Обычная комната, – сделал вывод мальчик, взглянув на меня. Он шагнул вперёд и оказался в метре от меня. Сайлер был одного роста со мной. Да и одет был странно для лета: джинсы и тонкая рубашка. Но я не придала этому особого значения. У каждого свои тараканы.
– В смысле? – удивилась я и окинула взглядом свою спальню.
– Ну, – протянул он. – Не девчачья. Обычно у девочек всё в розовых тонах, рюшах и куча мягких игрушек. А у тебя обычно.
– Это плохо? – с некоторой долей обиды, спросила у него. Я поджала губы, чтобы не сказать что-то обидное в ответ. Папа научил меня, что нельзя отвечать плохими поступками, даже если тебе сделали очень больно.