А Фредегонда? А Фредегонда мирно скончалась в своей постели, оставив королём своего сына Хлотаря. И похоронили её в парижской церкви Сен-Жермен-де-Пре, рядом с супругом, королём Хильпериком. Прямо идиллия! А сколько бед натворила!
Брунгильда же, в мечтах любым способом объединить королевство франков и Бургундию, подговорила своего внука Теодориха… начать войну со своим братом, Теодебертом! И война началась! И Теодеберт был разбит в одном из сражений и умер, вместе со своим сыном… А Теодорих уже объявил войну Хлотарю, сыну Фредегонды! И — надо же! — вскоре сам скоропостижно скончался. Брунгильда опять осталась регентом при малолетнем наследнике Теодориха. У того остались четверо сыновей…
Но тут местная знать совсем восстала! Эти бесконечные войны, которые длились уже больше полувека, им так осточертели, что они провозгласили Хлотаря королём всего Франкского государства, а семидесятилетнюю Брунгильду схватили, обвинили в убийстве десяти человек королевского дома, привязали к хвосту дикой лошади и та таскала её по полю, пока Брунгильда не скончалась…
Вот так объединилось королевство франков!
— Охре… обомлеть! — выдавил я из себя, — И это всё было в христианском государстве?! И после этого девочек ещё называют именами Фредегонды и Брунгильды?!
— Имя-то здесь при чём? — надулась Катерина, — Не в имени дело, а в человеке… Не знаю, про Фредегонду, а имя Брунгильда вполне популярно! Особенно среди знати. Для простонародья оно слишком вычурно.
— Да… уж! — только и смог сказать я, — А откуда ты так хорошо знаешь эту историю?
— Как, «откуда»? — даже удивилась Катерина, — Я же француженка! Это моя история, моей страны!
— Ну, у твоей страны и истории!
— У любой страны есть что-то похожее! — парировала девушка, — Ещё и похлеще бывает!
— Ну-да, ну-да! Особенно там, где в почёте христианские добродетели! Не убий, не возжелай ближнему того, что не желаешь себе и всё такое прочее! Уф-ф-ф!!! Поеду-ка я лучше прокачусь! Эй, Шарик, ты здесь?
— Здесь он, куда же он денется? — протянула руку с морковкой в заднее окошко Катерина.
— КЛАЦ! — прозвучало из-за окошка.
— Угу! — глубокомысленно прокомментировал я, — Вижу, что Шарик здесь! Обжора!
— Фыр! — послышалось в ответ возмущённо.
Глава 45. Покушение /2
Самое веселое в жизни — это когда в тебя стреляют и промахиваются.
Уинстон Черчиль.
Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, Новая Марка, Рёц-Барлинек, 30.09.1410 года.
Шарик выметнул меня от кареты в поле и пошёл-пошёл, набирая ход, по всей видимости, почувствовав моё состояние.
— Что за люди! — думал я, — Что за сволочи, эти люди! Из-за своих амбиций, из-за властолюбия, готовы уничтожать других людей сотнями и тысячами! Да что там, тысячами! Сотнями тысяч! За что?!
Ещё совсем недавно я искренне полагал, что дай этому миру магию, и всё наладится! Настанет всеобщее изобилие, процветание, всем будет всего хватать… И наступит царство Божье на земле!
Ага… Как не так! Теперь-то я понимаю, что эти мысли возникли у меня только потому, что я долго жил в Египте. Где людям приходится по крохам отвоёвывать клочки земли у бескрайней пустыни, где урожай зависит не от труда земледельца, а от воли богов, а точнее, от того, широко ли разольётся великий Нил и много ли он принесёт с собой плодородного ила. Где за украденный кувшин воды вас свободно могут убить, ибо вода — это жизнь, и не воду, получается, вы воруете.
Но здесь-то, здесь! Вот я сейчас скачу по просторному лугу, заросшему травой по грудь коню… Да в Египте это поле давным-давно было бы возделано, к нему были бы прорыты каналы — пусть трудами нескольких поколений землепашцев! — и кто-то обязательно собирал бы с этого поля урожай. Ибо, это не песок пустыни — это поле! Получается, что здесь можно дать окружающим магию, или не дать её, всё равно, продуктов всем хватит. И в самом деле! Я же видел тучные колосья на обширных возделанных полях! Но люди-то живут впроголодь! Те самые люди, которые эти обширные поля обрабатывают и тучные колосья собирают. Мало того, что они отдают часть урожая в виде налогов, так ещё вполне может случиться, что по его полю сиятельному сеньору захочется проехаться по пути на охоту… Вы знаете, что такое выезд сеньора на охоту? Это два десятка охотников, да три-четыре десятка загонщиков, да с десяток егерей, которые будут подманивать дичь, да с два десятка прекрасных дам, которые будут наблюдать за охотой и радоваться успехам мужчин. Разумеется, все конные. И это не считая собак. Представляете, что будет с вашим полем после такой «прогулки»? А я описываю охоту скромного барона, отнюдь не графа, не герцога. Там вообще счёт на сотни идёт. Но и это полбеды! Можно, если постараться, собрать втоптанные в грязь колоски… Беда, если вдруг война. Может так оказаться, что ни поля у тебя не останется, ни родных, ни даже собственной жизни. А война здесь всегда и повсеместно! Вон, брат Марциан в каждой таверне интересуется, нет ли чего лихого на пути от одной таверны до другой? И радуется, когда слышит, что путь безопасен. А это потому, что война здесь настолько привычна, что без войны даже как-то странно…