— Бросьте! — сузила глаза девушка, — Вы делаете вид, что вы последний пьянчужка! Но это не так! Вы были пьяницей, когда пришли в Орден! Но на вас наложили такую епитимью!.. Вы дали зарок, что не будете пить, и держали слово целых десять лет! Только потом вас освободили от данного обета! Вас взяли в посольство только потому, что вы знаете все словечки, жесты, повадки пьянчуг и можете разыграть целую сцену. Но вы уже не пьяница! Так о чём вы сговаривались с бароном Гельмутом, за нашей спиной?..
— Я?! — обомлел Вилфрид, — Я… сговаривался?! Посмотрите на бочки в телеге! Это лучшее вино, что можно было взять у Гельмута!
— Конечно! — согласилась Катерина, — Конечно, можно дать лучшее вино… зная, что оно вернётся обратно! Если твоим людям укажут надёжное место для засады!
— Сударыня! — мрачно перебил Марциан, — Мне кажется, вы забываетесь!
— Я?! — поразилась Катерина, — Это я забываюсь?! А может, это вам будет сложно объяснить, какие такие разговоры вы вели наедине с бароном Гельмутом? Вы говорили, что запугиваете его… но насколько это правда?!
— Что?!
— Увы, господа! — Катерина мягко улыбнулась рыцарям, — Вы видите, что никто не безгрешен! Каждого можно подозревать! Но вы, почему-то, решили сосредоточить ваши подозрения на Андреасе из Афин? Почему бы?.. Уж не для того ли, чтобы отвести подозрения от себя?!
— Потому что я крестоносец! — взорвался брат Ульрих, — Потому что я рыцарь! Потому что я бился с врагами Ордена! Лицом к лицу! Не хвастаясь, скажу, что я лично, в благородной схватке, побил четырёх польских рыцарей! И если бы моему примеру…
— Четырёх? — перебила Катерина, — Это за одну битву или за всю войну?
— За всю войну… — удивился Ульрих, — Интересно, кто бы мог побить четырёх рыцарей в одной битве? Ха! Разве что, какой-нибудь сказочный Зигфрид? Но, если бы моему примеру…
— Я лично видела, — опять перебила Катерина, — как в одной битве, Андреас уничтожил шесть польских рыцарей!
— Как?!
— Самым надёжным способом: насмерть! — пояснила девушка, — Одному польскому рыцарю оторвало голову, другого затоптал собственный конь, третьего насквозь иссекло осколками камней… продолжать?..
— Но… он же не бился с ними по-рыцарски? Не лицом к лицу?
— А что? Если биться по-рыцарски, смерть врагу приходит другая? — сделала вид, что удивилась, Катерина, — Или, когда видишь смерть врага, глаза в глаза, это что-то меняет? Ну, типа, он взглядом прощает тебя за собственную смерть? Так я вам скажу: прощать или не прощать, это дело Господа! А дело рыцаря — уничтожать врагов. Да, побольше, побольше. Вот, вроде Андреаса!
— И всё же, сударыня, возьмите в расчёт, что мы все — рыцари, — жёстко возразил Марциан, — Мы все бились, плечо к плечу, мы бились спина к спине, защищая друг друга, мы бились не один год и знаем друг друга, лучше родных братьев! И потому…
— Я могла бы вам поверить, — живо перебила Катерина, — Если бы не одно обстоятельство! Точнее, печальный, но назидательный пример.
— Какое ещё «обстоятельство»? Какой ещё «пример»?!
— Новый Завет! — ехидно улыбнулась Катерина, — Достаточно весомый аргумент?
— При чём здесь Новый Завет?!
— Ну, как же! Сам Спаситель, сам Иисус Христос, отобрал себе двенадцать апостолов, для служения. И они служили ему, верно и преданно. Пока… пока один из них не оказался предателем! А, ведь, какие у него были непогрешимые друзья! Апостолы! И служил он не кому-нибудь ещё, а самому Христу! И всё же — предал. А теперь скажите, положа руку на сердце, вы в самом деле считаете, что вы, простые рыцари, святее самих апостолов?! Или вы не знаете случаев предательства среди рыцарей Ордена? Так я напомню! Надо?..
— Не надо… — рыцари смущённо и растерянно переглядывались. Похоже, подобные рассуждения просто не приходили к ним в головы.
— Но… предательства среди рыцарей… они, как правило, случались под пытками, — попытался выкрутиться Марциан, — А это многое меняет, поверьте сударыня…
— Пытки? — круто развернулась в его сторону Катерина, — Спросите брата Ульриха, почему он постоянно прикладывает руку к груди, возле правого плеча? Или, хотите, я спрошу? Если вы такой щепетильный!
— Открылась старая рана, — поморщился Ульрих под пристальными взглядами, — Пустяки, на дороге растрясло. Пара дней и всё пройдёт…
— Точно? — подозрительно сузила глаза девушка, — Точно, не от пыток открылась?
— Какая чушь! Разве такое можно назвать пыткой?! Так, досадная помеха…
— Ну, не знаю! Но, если в старую рану потыкать раскалённым прутом, а потом присыпать солью…