Именно его я решил-таки спросить, а что происходит с нашими девушками? И ответ брата Вилфрида меня ошарашил.
— Ничего т-такого… — бормотал он, дыша перегаром и делая вид, что насквозь пьян, — П-природа берёт с-своё… Ж-женская п-природа, если ты меня понимаешь…
— То есть… женские дни? — удивился я, — И… и что?..
— Н-нельзя! — попытался покачать пальцем у меня перед носом Вилфрид, но палец, вместо покачивания, описал странную восьмёрку, — Ни-изя! Так в Святом Писании записано, что н-нельзя!
— Ахре… — начал я и поперхнулся, встретив совершенно трезвый взгляд, — Я говорю: ах, речь настоящего мудреца! То есть, когда женщина… ну… когда её природа прорывается наружу, она должна сидеть отдельно?
— Н-не только с-сидеть! — тяжело качнул головой Вилфрид, — Н-нельзя есть из одной п-посуды… н-нельзя есть одной л-ложкой… н-нельзя касаться одежды… н-нельзя касаться руками… и вообще… пойду-ка я спать! — неожиданно закончил он.
Не знаю, как он спал. А я полночи ворочался, не в силах поверить. Как?! Это же природное свойство! В моё время, которое здесь считается древним, что в Греции, что в Египте, женщина вовсе не считалась существом второго сорта![6] Наоборот! Сколько было культов женщин-богинь! А женщины-воины амазонки? Свирепые воительницы, которых опасались закалённые воины-мужчины? А законы, наделявшие женщин и мужчин равными правами? Помню, как я удивился, когда мы с Катериной рассматривали вопросы наследования. Почему, только сыновья? Почему не дочери? Катерина тогда ответила довольно резко, что закон есть закон, и не нам его обсуждать. Но теперь я понимаю, откуда растут ноги у этого закона.
Как же так вышло, что прелестнейшее человеческое существо — женщину — в этом времени и за человека почти считать перестали? И я дал себе твёрдое обещание поговорить об этом с Катериной. Завтра же! Нет, уже сегодня. Вот, сразу как тронемся в путь, так и поговорю!
[1] …ругаются с мытарем… Любознательному читателю: напоминаем, мытарь — это тот, кто берёт «мыто», т. е., пошлину, налог, сбор и т. п. В данном случае, это человек, собирающий «мостовой сбор», или попросту, плату за проезд моста. В Средневековье подобный «сбор» — это самое обычное, очень распространённое, и достаточно прибыльное дело. Подобные сборы могли собирать не только за мосты, но и за пересечение брода, за въезд в город, за пересечение горного перевала, и вообще, на что фантазии местного феодала хватит! Впрочем, за эти деньги феодал обязан был поддерживать мост, брод, горный перевал и т. п. в исправном и рабочем состоянии, удобном для проезда. И, как правило, это выполнялось.
[2] …девятнадцать лошадей… Не забывайте, что к пятнадцати лошадям, которые выехали из Мариенбурга, присоединились три лошади, выигранные на турнире (две выиграл Ульрих и одну Лудвиг), и одну лошадь подарил Гельмут. Авторы строго следят за посольством!
[3] … подобие фитиля…. Любознательному читателю: да, именно так, не только в Средние, но и в Древние века, заботились женщины о личной интимной гигиене, изготавливая вручную аналог современного тампона.
[4] … подпёр рогатиной… Любознательному читателю: рогатина — это охотничье копьё с расширенным жалом, в древко которого вделана поперечина. Когда копьё пронзает зверя, поперечина мешает туше животного соскользнуть дальше по древку и достать охотника когтями. По утверждению В.И. Даля, часто вздыбившийся медведь сам хватается за поперечину лапами, чувствуя в копье опасность, но охотник упирает рогатну в землю и медведь, получается, сам нацеливает жало копья себе в грудь…
Рогатина.
[5] …пускали слезу… Любознательному читателю: быть может, с нашей точки зрения это выглядит весьма странным, но свирепым рыцарям, закалённым в боях и походах, было вовсе не зазорно всплакнуть. Даже, наоборот! Те, кто не рыдал, не лил слёзы горести или умиления, те выглядели… подозрительно! Считалось, что у них очерствелые, загрубелые души. И ещё вопрос, пройдут ли те души собеседование, чтобы обрести царство Божие! То есть, было вполне естественным рубить врагов в озверелой сече, пытать пленных жесточайшими пытками, а потом возрыдать над какой-то особо трогательной строкой в рыцарской балладе, когда рыцарь расстаётся с дамой сердца… Ну, такие были времена!