Только через два года выяснилось… ты не поверишь! Выяснилось, что граф Вальдемар — самозванец! Лжевальдемар![1] Даже имя его называлось — некий мельник по имени Якуб Ребок. И опять началась взаимная резня… Виттельсбахи требовали вернуть к власти их представителя, а представители рода Асканиев, в частности Ангальт Цербские и Ангальт-Кётенские с пеной у рта доказывали, что Лжевальдемар — настоящий. Раздор, смута, шатания, брат на брата с оружием… не повезло Бранденбургу!
Кончилось тем, что Виттельсбахи всё же вернулись. Присяжные, которые разбирали дело Лжевальдемара, выразились очень осторожно: «Если бы нам пришлось присягать, настоящий ли это Вальдемар или нет, скорее всего мы избрали бы последнее…». В результате Лжевальдемар от власти был отстранён, но провёл остаток жизни у рода Асканиев, которые продолжали признавать его родственником, и был похоронен с соответствующими почестями в тысяча триста пятьдесят шестом году.
Виттельсбахи вернулись. Но лезть в Бранденбург у них охота отпала напрочь! И уже в тысяча триста пятьдесят первом году Людвиг Виттельсбах Баварский передал эту хромую лошадь своим младшим сводным братьям, а сам вернулся в Баварию.
— Хромую лошадь? — удивлённо поднял я брови.
— Это выражение такое. Ну, вроде и зарезать жалко, и не прокатишься. Понимаешь? Даже если есть вторая лошадь, всё равно не разгонишься, та, хромая, тормозить будет. А резать рука не поднимается, вдруг выздоровеет, при надлежащем уходе?
— Понимаю, — кивнул я, — У нас было похожее выражение: сандалии без ремешков. То есть, приходится идти босым, да ещё и сандалии в руке тащить, а выбросить жалко; если ремешки найдутся, то и сандалии ещё пригодятся.
— Ага! В самом деле, похоже. Так вот, Людвиг Первый передал Бранденбург Людвигу Второму и Оттону Пятому. Тем временем, бранденбургское маркграфство стало курфюршеством. А Людвиг Второй — первым курфюрстом. А потому, что это обширные земли и очень важные для императора. Потому что для выборов императора важен каждый голос, а бранденбургский курфюрст как раз таким голосом обладает. Их всего семь курфюрств, которые избирают императора! Один голос из семи — как же не быть ему важным?! И Карл Четвёртый Люксембург очень даже облизывался на Бранденбург. Не для того, чтобы развивать, а для того, чтобы иметь лишний голос в копилке. Больше ни для чего.
Тем временем Людвиг Второй умер, а Оттон Пятый начал потихоньку распродавать земли. Сперва он продал Карлу Нижнюю Лузацию, которую поляки называют Нижней Лужицей, а потом и всё курфюршество, за пятьсот тысяч полновесных гульденов. Опять поменялась власть! В Бранденбурге воцарилась династия Люксембургов.
— Смута, волнения, взаимная резня… — подсказал я.
— Верно, — вздохнула Катерина, — Карлу нужен был голос, а не сам Бранденбург. Он его бросил, как хромую лошадь, возле дороги. Или сандалии без ремешков. Вроде они и его — никто не трожь! — а вроде и сами по себе. Во всяком случае, опять начались волнения среди местной знати. Уже который век подряд! Йост Моравский, который стал преемником Карла в Бранденбурге, ещё меньше занимался делами курфюршества! Виттельсбахи плевали на Бранденбург и занимались Баварией, а Йост Моравский занимался делами Моравии и точно так же плевал на Бранденбург. В результате власть перешла к местным баронам, расплодились банды разбойников и грабителей, и ситуация неуклонно катилась к гражданской войне. Дошло до того, что сами представители бранденбургской знати собрались и отправились посольством к императору Сигизмунду в Будапешт, просить его навести порядок! А? Каково?! До какой степени надо было довести местную знать, чтобы она сама просила над собой нормального владельца поставить?!
— И что ответил император? — с любопытством спросил я.
— Император Сигизмунд назначил Фридриха Шестого Нюрнбергского из рода Гогенецоллернов наследным главой и правителем бранденбургской марки! — отчеканила девушка, — И прямо сейчас отряды Фридриха идут по Бранденбургскому курфюршеству, огнём и железом выжигая смуту и неповиновение. Огнём и железом! Всё, что не приносит клятву верности и покорности, всё уничтожается. А всё, что боится быть уничтоженным, всё бежит, спасаясь от жестокости и смерти. В том числе, бегут банды разбойников. Бегут некоторые старинные дворянские рода, опасающиеся гнева нового повелителя. Бегут разорённые селяне из сожжённых сёл. Бегут разорённые ремесленники из сожжённых городов. А за ними по пятам идут отборные отряды Фридриха. И там, где происходят столкновения, там реки вскипают кровью. Как ты думаешь, насколько нам желательно попасть между этими силами?..