— А-ха-ха!!! — захохотали полупьяные рыцари за столом, уже не сдерживаясь, — А-ха-ха!
— Я передам ваше пожелание Великому магистру! — сверкнул глазами Вилфрид.
— Какое пожелание?!
— Чтобы крестоносцы бились только булавами, шестопёрами и моргенштернами, — вежливо улыбнулся Вилфрид, — Уверяю вас, крестоносцы любым оружием владеют в совершенстве! Разве что… разве что ни одно из них не может заменить креста, как это делает благородный меч! Нет, сударыня, увы, но позвольте меч всё же оставить крестоносцам!
И опять за столом одобрительно зашумели. Вилфрид и теперь отразил злую шутку.
— А про битву при Грюнвальде… — весомо добавил Марциан, — Да, Господь послал нам испытание! Но мы выдержали его! Отразив нечестивцев, пытавшихся овладеть Мариенбургом. Свиной хрящик им, а не Мариенбург! Чтобы подавились, проклятые язычники!
— Ура-а-а! — довольно дружно раздалось за столом, — Ура-а-а! И пусть все язычники сдохнут!
— За это и выпьем! — поднял кубок хозяин.
А я успел заметить, как зло блеснули глаза Аниты. Второй раз её шутка пролетела мимо цели. Похоже, девушка к такому не привыкла.
— А не х-хотели бы господа крестоносцы ещё денёк отдохнуть в моём скромном замке?.. — приподнял хмельную голову один из гостей, — Ув-веряю вас, это по пути! П-приглашаю!..
— Не достойны вы, барон Пауль, такой чести! — немедленно среагировала вездесущая Анита, — Вы свой же герб ногами попираете!
— Я?! — с Пауля мгновенно слетел весь хмель, — Я?! Свой герб?! Ногами?!
За столом стало тихо.
— Да! Свой герб! — уверенно возразила девушка, — Какой у вас герб? Дикий вепрь? А не дикого ли вепря вы попирали ногами во время позавчерашней охоты? Я по-о-омню!
— Ах это… — облегчённо выдохнул Пауль, — А, ну да… это же… это же охота, господа! Ну при чём здесь герб? Ну, господин Зигурд! Хоть вы ей скажите!
За столом начали подхихикивать. Это действительно выглядело забавным. Пьяный Пауль упорно пытался доказать всем, что вепрь на охоте — это не геральдический вепрь! Всем и так было понятно, что это просто шутка, но Пауль настойчиво, вновь и вновь убеждал окружающих, что убить вепря — это вовсе не урон чести. Ну, вы что, не понимаете, что ли?! Тот вепрь — это тот вепрь. А этот вепрь — это не тот вепрь! Ну, скажите ей, Зигурд!
Через пару минут хохотали все. Анита язвительно улыбалась, поглядывая по сторонам, явно подбирая кандидата на очередную провокацию. И взгляд её остановился на Катерине. У меня сердце ёкнуло от нехорошего предчувствия.
— А в наших краях такие наряды уже года два, как не носят… — внешне лениво, процедила ехидная Анита.
— Зато ваш наряд, сударыня, носят уже лет триста подряд, не меньше! — даже не задумалась над ответом Катерина, — И всё никак из моды не выйдет.
Рыцари вновь захохотали. Ответ им явно понравился. Хотя лично я не понял, в чём суть ответа.
Анита вздёрнула подбородок. Она готова была к бою!
— И как вам нравится, сударыня, путешествовать в одиночку, в обществе мужчин?..
— Прекрасно! — отрезала Катерина, — Потому что эти мужчины — рыцари, то есть, отважны, благородны, чисты помыслами, богобоязнены и великодушны. Но вы этих слов, я вижу, не понимаете!
— Отчего же?.. — начала Анита.
— Оттого, что не обладаете ни одним из них!
— А я думаю…
— Вам это вредно, сударыня! — отчеканила Катерина, — У вас от этого мозги скисают!
— Да, за кого вы меня принимаете?!
— Я? Я дала бы вам имя «Чудо»…
— В самом деле? Спасибо…
— Это, если сокращённо. Если полное имя, то «Чудовище»!
— Что?!!
Гости уже взахлёб хохотали. Анита сидела красная, с бледными пятнами. Похоже, подобный отпор она раньше не встречала.
— Вы хоть знаете, сударыня, что такое «невинность»? — по всей видимости, решила её добить Катерина.
— Знаю! — вскинулась Анита, — Я, можно сказать, сама — невинность! С одной стороны…
Гости за столом опять грянули дружным смехом. Я сам только через пару секунд понял, что имела Анита в виду. И тоже не сдержался, фыркнул. Нет, надо же: «с одной стороны — я невинна!». Смешно же!
— А хотелось бы, чтобы вы были невинны, по крайней мере, с двух сторон! — припечатала охальницу Катерина, — Чтобы рот тоже!..
Гости просто согнулись от хохота. Кажется, кто-то упал под стол. Не от вина, от смеха.
— … чтобы рот тоже не изрыгал непристойностей, — сжалилась Катерина, — Чтобы уста оставались невинны.