Нет, конечно, в карете я сидел без оружия. Любое оружие мешало бы. Даже мой клинок, довольно короткий для крестоносцев. Поэтому мой меч был особым образом привязан к луке седла. Прыгнул в седло — а меч уже под рукой! И теперь, вскинув оружие над головой, я летел на вершину холма.
Вовремя! Четверо негодяев, ухватившись за ящик с песком, из которого торчал ствол кулеврины, пытались развернуть орудие, чтобы ствол был направлен прямо в гущу сражения. А хрен вам! Шарик! Вперёд!!!
Завидев меня, мерзавцы, не раздумывая, бросились наутёк. Наверное, очень страшен был мой вид. Не знаю. Но то, что во мне ещё клокотала ярость — это точно. Эти твари пытались убить Катерину! Они стреляли по карете! Нет им прощения!
— Хрясь! — первый из четверых упал на дорогу, споткнувшись на бегу, перерубленный почти пополам. Я достал его своим мечом! Я только зло оскалился и распрямился в седле.
— Хрясь! — второй успел только что-то невнятно вскрикнуть, сбитый могучей грудью коня и мгновенно затоптанный копытами.
— Хрясь! — третий развернулся, пытаясь хоть как-то оказать сопротивление, тыча в меня остриём копья. Где там! Одним ударом я разрубил древко его короткого копья, да ещё силы замаха хватило, чтобы раздробить ему череп. Ну, я же говорю: меня переполняла исступлённая ярость. Можно сказать, я не думал, действовал на одних инстинктах.
— Хрясь! — четвёртый понял, что ему не убежать и упал на колени, молитвенно складывая руки на груди. Нет пощады негодяю! На всём скаку я наклонился с седла и всадил ему меч по самую рукоять. Руку сильно дёрнуло, но меч я не выпустил. Вместо этого, протащил за собой по земле уже мёртвое тело, пока не сумел сбросить труп с лезвия клинка. Подонки! Собакам — собачья смерть!
Я вновь распрямился в седле. Нет ли кого ещё? Не затаился ли, подлая вражина?! Нет? Ну, тогда пора на помощь крестоносцам!
Пф-ф! Поздно. Крестоносцы уже разметали своих противников. Э-э-э… какие они противники крестоносцам?! Так, досадная помеха в пути. Все дохленькие валяются. Неторопливо и осторожно мы с Шариком принялись спускаться с холма.
— Андреас? — нахмурил на меня брови Марциан, — А где ты…
— Там, на холме, — махнул я рукой, не дослушав, — Пушкарей побил.
— Пушка?! — не поверил Марциан, — В самом деле, пушка?! А я, дурак, думал, что просто пороховой заряд под дорогу положили… Пушка! Это ты… молодец!
— И что с ней делать? С собой возьмём?
— Куда нам она? У нас даже телеги нету, а в карету её грузить — так себе идея. Нет, надо её как-нибудь уничтожить. Сможешь?
— Легко! — буркнул я, разворачивая Шарика, — Не пугайтесь, сейчас бабахнет!
— Тебе Хуго поможет! — бросил мне в спину Ульрих, — Хуго! Ты слышал?
Н-да, похоже, Ульрих мне не поверил. Раз отправляет вслед своего оруженосца.
— Благодарю! — оглянулся я и ослепительно улыбнулся, — Помощь будет кстати!
О! Оказывается, не всех бандитов убили! Один ещё трепыхается под пяткой Ульриха, наступившего ему на грудь. Жаль, что у меня дела. Хотелось бы послушать допрос пленного. И самому задать пару вопросов. Есть у меня вопросы, есть!
С кулевриной всё было просто. Мы с Хуго полили её уксусом, забили тройной заряд пороха, подобрали камень, чтобы шёл на конус, в широкой части больше диаметра ствола, и с силой забили камень в жерло ствола. Отвел6и подальше коней, посыпали пороховую дорожку и подожгли. А сами легли на землю. Бабахнуло так, что у меня уши заложило. Ну и, как и ожидалось, ствол кулеврины разорвало на выходе. Теперь её легче переплавить, чем починить. С чистой совестью мы отправились вниз. Хотя я заметил, как внимательно осмотрелся Хуго, примечая все мелочи. Ну и пусть. Мне скрывать нечего. Во всяком случае, в этот раз.
— Бандиты, — коротко пересказал мне Вилфрид результат допроса. Сам бывший пленник, молодой, кучерявый парень, валялся уже мёртвым, с пробитой грудью, — Самые, что ни на есть, бандиты. Ага! Буквально вчера увидели одинокого всадника, который ехал с перевала по этой же дороге.
— Одинокий?! — не поверил я, — Извини, что перебил!
— А мы тоже сперва не поверили. Но, говорит, одинокий. Они его даже резать не захотели. Ну, раз такой дурак. Остальные-то едут крупными группами, с оружием. А этот… Ну, выехали ему навстречу трое. Снимай, — говорят, — всё что есть, и с коня слезай. Да и иди себе, куда хошь. Ага! А он им: — Дурачьё! Хотите озолотиться? Тогда слушайте меня! Ну и наплёл, что едет карета, полная золота и драгоценных камней, вроде бы, в подарок папе римскому. А поскольку груз ценный, то сопровождают карету крестоносцы. А поскольку едут тайно, то и охрана небольшая, чтобы подозрений не вызывать. Ну, вот, если взяться за дело решительно и с умом… Эти дураки и повелись. Ага!