Папа задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику трона. Он не ожидал, что его вызов будет принят. Всем известно, что папа отличный игрок! С другой стороны… чем не повод поговорить с этим Андреасом с глазу на глаз? В конце концов, сжечь его он всегда успеет? А вдруг выяснится, что это хитрый прохиндей? С прохиндеем всегда можно договориться! Прохиндея всегда можно купить! Деньгами, титулом, почестями… женщинами, в конце концов! И будет в руках папы свой ручной ангел… Чем не вариант?
— Брат Макарио! — позвал папа и наш проводник подскочил из-за стола в углу, где он тщательно протоколировал приём папой посольства, — Брат Макарио, передай брату Франциско, пусть отдаст нужные распоряжения и перенесёт приём венгерского посольства на другой день… Приём тевтонских рыцарей сегодня продлится дольше обычного! А вы, молодой человек, прошу за мной!
И папа первым шагнул за одну из портьер. Не ту, куда исчез в начале приёма Франциско, а противоположную. Я просто вынужден был шагнуть за ним следом.
Странная ситуация! Два человека остались наедине, как оба и хотели, при этом каждый считал, что именно он ловко использовал ситуацию в свою сторону!
— Прошу! — сделал приглашающий жест к столу папа.
Я быстро осмотрелся. Нет, это не спальные покои, не домашняя келья, как я надеялся. Ничего так полно не расскажет вам о человеке, чем его домашняя келья! Что и как стоит или вообще валяется, насколько продуман интерьер и ещё множество мелочей, которые могут рассказать о человеке даже то, что он сам хотел бы скрыть. Но нет. Скорее, это какая-то комната для раздумий. Комната для принятия решений. Довольно высокие книжные стеллажи — наверняка, справочная литература! — небольшой столик с письменными принадлежностями, на котором, помимо прочего, выделялась шахматная доска с расставленными фигурами, два стула. Стены задрапированы тканью, отчего свет рассеивался и скрадывался. Похоже, здесь всегда царит полумрак. Пара картин, обе на религиозную тему: на одной пожилой, лысеющий человек с окладистой бородой усердно изучал какой-то огромный фолиант, почему-то подложив под него человеческий череп. Странно, что дело происходило не в библиотеке, не в доме, а на скалистой горе… Ну, да мне-то что за разница? Почему я решил, что тема религиозная? Потому что над головой человека разливался желтоватым светом нимб. Как же тут перепутаешь? На второй — молодая женщина, с растрёпанными волосами, водопадом ниспадающими с плеч, в ветхом рубище, почти обнажающем грудь, молитвенно сложила руки и подняла взгляд в небеса. И опять — вот странно! — дело происходило в горах, а перед женщиной лежал огромный фолиант на человеческом черепе. А может, тот лысеющий, не изучал книгу, а писал её? А женщина теперь смиренно и набожно изучает святой текст? А, ладно! Потом как-нибудь спрошу у Катерины и она… В сердце больно кольнуло. Ничего я теперь не спрошу у Катерины! И она мне ничего не расскажет.
А значит… значит, надо взять себя в руки! Сейчас мне предстоит экзамен. И я обязан этот экзамен выдержать!
Папа, между тем, быстро и привычно расставил фигуры на доске.
— Ваше Святейшество… здесь стояла какая-то позиция? — осторожно поинтересовался я.
— Да, — небрежно ответил папа, — Я играю с одним… интересным шахматистом. По переписке. Очень любопытная партия, надо сказать!
— Но я не знал…
— Ерунда. Я помню все ходы наизусть. Мне будет несложно восстановить всю партию.
— И всё же, ещё раз прошу меня извинить!
— Повторяю: ерунда. Давайте лучше определимся, что у нас будет на кону? Мы же не собираемся играть без выгоды? Итак: что бы вы хотели получить от меня, молодой человек?
Кто сейчас сказал: «Требуй играть на рубин»? Вы что, с ума сошли?! Во первых, показать папе, что ты знаешь, что у него в тайниках, а во вторых, что ты эту вещь так высоко ценишь? Ну, нет! Так дела не делаются!
— Я даже не думал об этом! — поглядел я на папу честными глазами, — Я даже в растерянности… Давайте я скажу об этом после игры? Клянусь! Клянусь, что не попрошу ничего противоречащего совести и нравственности! Клянусь, что не попрошу ничего, что может обидеть или оскорбить! Да, чего там! Давайте скажем так: чего бы я не попросил, пусть самую малость, вы всегда можете сказать «нет!», и я не буду настаивать. Даже спрашивать не буду о причине отказа! Такое условие пойдёт?..
Врёт и не краснеет! — с неудовольствием подумал папа, — Хитрый тип. С ним надо осторожнее.
— Да, конечно, — покладисто кивнул он, — Такое условие вполне приемлемо. А что бы мне потребовать у вас поставить на кон?.. Хм…