— Ну, что ж… — произнёс папа вслух, — партия закончена, приём посольства подходит к концу… Разумеется я напишу Великому магистру Ордена, чтобы вас в ближайшее время крестили и приняли в рыцари Ордена…
— … и чтобы отправляли во все возможные схватки, — добавил он мысленно, — А когда ты погибнешь, чтобы Великий магистр провёл особое расследование. И, пожалуй, подумаем о причислении тебя к лику святых! А что? Святой рыцарь-крестоносец… неплохая мысль! Такого, кажется, ещё не было? Будущий покровитель… да хоть юных оруженосцев! А чудеса уже явлены, и ещё впоследствии найдутся. Найдём, если приказать хорошенько поискать. И всем хорошо, и даже никто пока не умер!
— Ах, да! — спохватился папа, — Ещё плата за проигрыш… который, помнится, я могу не платить без объяснения причин? И какую же плату вы для меня придумали, молодой человек?
Вот она, кульминация нашей встречи! Вот он, переломный момент, высшая точка, зенит и решительная секунда! Сейчас, или никогда! В волнении я встал.
— Ваше Святейшество… ой! Я кажется, забыл вручить вам это скромное пожертвование, которое должен был бы вручить в самом начале! — я сделал вид, что только сейчас заметил и «вспомнил» о шкатулке под платком, сиротливо стоящей на краю стола, — Ваше Святейшество! Не побрезгуйте! Я готовил этот подарок от всего сердца!
И я сдернул платок.
Конечно, при ярком, дневном свете, эффект был бы более полным. Но и сейчас, в полутьме, можно честно признаться, что шкатулка завораживала взгляд. Хотелось смотреть и смотреть, вглядываясь в золотые завитки.
— Очень неплохо! — одобрил папа.
Мне пришлось наблюдать за ним самым краешком глаза, могу ошибаться, но… я не увидел в его глазах жадного блеска! У него не изменился голос, не дрогнули пальцы, не потянулись руки к заветной шкатулке… Ах, как жаль!.. Я на грани провала!
— Я позволил себе… не откажите в любезности…
Наверное, от растерянности, мой голос дрогнул. И я открыл крышку. Весёлые, озорные солнечные лучики резво брызнули во все стороны, наполняя довольно мрачную комнату ощущением чудес и сказки.
— Превосходно! — невольно повысил свою оценку папа, — Кто бы мог подумать, что Винченте Кириака может делать такие шедевры!
— А?! — оторопел я.
— Ну, вы же заказали эти вещи в ювелирной лавке Винченте Кириака? На улице Аргилет, возле форума Нервы? — как само собой разумеющееся, уточнил папа, и видя, что я впал в ступор, добродушно рассмеялся, — Дорогой мой! Если я знаю, что творится за тысячи километров, неужели что-то скроется от меня здесь, в Риме?.. Нет-нет, все римляне поголовно не являются моими информаторами… Всё гораздо проще. Получив очень большую выгоду, Винченте Кириака решил часть дохода пожертвовать храму. Это правильно и похвально. Вручая своё пожертвование, он разговорился с настоятелем храма и рассказал ему о выгодном заказе и своей работе. Заметьте: это не на исповеди! Это он просто так разговорился. И намекнул, что по его мнению, один из храмов скоро ожидает очень, очень большое пожертвование! Совершенно случайно на следующий день в этот храм зашёл один из моих кардиналов. По другому делу, но попутно он побеседовал с настоятелем и, в том числе, о скудости пожертвований после боевых действий. Настоятель тут же обрадовал кардинала, передав разговор с ювелиром. А уже кардинал счёл необходимым посвятить меня в этот разговор. И что же я вижу? Что богатое пожертвование предназначено не храму, а Святому Престолу? Впрочем, могу вас уверить, что все ценности будут употреблены наилучшим образом. Во благо матери нашей, Святой Церкви!
— Да-да, благодарю вас, Ваше Святейшество! — всё ещё ошеломлённо выдавил я из себя и спохватился, — Да! Я что хотел сказать? Обратите внимание: в этом ларце находятся очень драгоценные перстни. Очень! Но я ношу на пальце более скромный экземпляр.
— Скромность похвальна, — согласился папа, — К тому же, если вы, молодой человек, желаете стать крестоносцем — вы же желаете стать крестоносцем? — вы обязаны будете дать обеты. Обеты целомудрия, бедности и скромности. Было бы странно, дав обет бедности, носить на пальце перстень с алмазами…
— Вы всё правильно сказали, Ваше Святейшество, — склонил я голову, — Но я не поэтому… В конце концов, я мог бы во время произнесения обета снять перстень с пальца и подарить Ордену! Нет-нет, я ношу свой скромный перстень по одной единственной причине. Я обожаю рубины! Ах, Ваше Святейшество! Что это за камень! Я могу часами рассказывать легенды и истории, связанные с рубинами! Вы наверняка знаете — раз у вас везде информаторы! — что когда-то я был торговцем. Так вот: в том числе я торговал драгоценностями. И у меня сердце кровью обливалось, когда я вынужден был продавать рубины! Мне хотелось, чтобы все рубины принадлежали только мне, мне, мне!!! Это не грех жадности или жажда богатства, нет! Это восторг и упоение при виде чудеснейших созданий Божьих… Раньше я думал, что это создания природы, а теперь уверен, что это Божье создание! Ах, что за камень!