— Знаешь, мне кажется, всё будет хорошо, — сказал он ей напоследок.
— Правда? — она взглянула на него с надеждой.
— Да, — твёрдо произнёс он.
Ребята разошлись, чтобы через пару часов встретиться вновь.
Старая Ксения договорилась с братом Януша, что тот будет зажигать и тушить огни. Он каждое утро рано вёз с фермы в город продукты и мог, сделав крюк, заезжать к маяку.
Станислав перетаскал вещи наверх по лестнице в машину, потом помог подняться Ксении, и они, заперев дом, отправились в путь.
Через три часа уже въезжали в пыльный пригород. Стася показывала дорогу до их городского дома. В переулке ходила Агния. Она ждала их целый час, накручивая себя. Когда Агния увидела Ксению, выбиравшуюся из машины, кинулась к ней, громко рыдая.
— Матушка, на кого ты меня оставляешь?! — кричала она, вытирая слёзы.
— Ну, будет, будет. Я ещё не умираю, — обняла её мать.
Агния, схватив сумку Ксении, недовольно покосилась на Стасю, которая уж слишком долго прощалась с водителем.
— Кто это? — шёпотом спросила она у матери.
— Это мальчик Стаси — Станислав, — объяснила Ксения.
— Какой ещё мальчик? — недовольно проговорила Агния, поднимаясь на крыльцо. — Нам ещё мальчиков не хватало. И так горе в доме! То-то я гляжу, что Стася как-то изменилась. Мам, ну ты-то куда смотрела? — с упрёком сказала она Старой Ксении.
— Любовь — это же прекрасно! — ответила ей мать.
— Но Стасе учиться надо, а не в любовь играть. Вот специально же к тебе отправила, чтобы не загуляла. А она и там себе приключения нашла... Стася, иди в дом! — крикнула Агния дочери.
Девушке очень хотелось поцеловать Станислава. Но на крыльце стояла мать, и Стася только погладила его по руке.
— Я буду приезжать часто-часто, — пообещал Станислав и чмокнул её в щёку, уколов щетиной.
— А я буду ждать тебя, — помахала ему Стася.
Она смотрела вслед машине, пока та не скрылась из виду за поворотом. Потом, напряжённая, пошла к матери.
— Что за Станислав такой? — строго спросила её Агния.
— Мам... мы встречаемся, — робко подбирая слова, переминалась с ноги на ногу Стася, пытаясь прошмыгнуть в дом.
Но мать загородила проход.
— Он хоть из хорошей семьи? Ты знаешь его родителей? — заглядывала с тревогой в лицо дочери Агния.
— Да, мама. Его отец — капитан. У них свой дом, есть небольшая яхта, — пыталась задобрить мать Стася, но от этих слов на душе появился противный, мерзкий налёт. Девушка ненавидела себя в тот момент, словно продавала повыгоднее свою любовь.
— Да? Ну что ж, хоть здесь ты не сплоховала! — обрадовалась Агния. — Надо будет к нему приглядеться. Пригласи его к нам на ужин.
Агния отступила, пропуская дочь.
Дом встретил Стасю привычной чистотой. Она оглянулась, и тут же тысяча правил быта матери всплыла в её голове: «Дверь в гостиную всегда открыта, дверь же в кладовку приоткрыта наполовину, чтобы кошка могла заходить. На кухне лёгкие шторы задёрнуты. Всегда. В столовой же, наоборот, всегда открыты, но так, чтобы на их складках были видны красные пионы. Стулья за столом стоят параллельно друг другу и всегда наполовину задвинуты под сам стол...» Если в детстве Стася забывалась и делала иначе, то мать старательно поправляла всё «как нужно» и терпеливо обучала дочь, пока у той не выработалась привычка ставить каждую вещь на место. Стася была послушной и не сопротивлялась — нужно так, значит, нужно так.
Она ещё раз оглянулась и побежала наверх, в свою комнату. Стасе показалось, что здесь она не была много-много лет... Всё чисто прибрано, всё по полкам и местам. Лимонный абажур мягко освещал стеллажи с книгами и старыми игрушками — Стася собирала когда-то плюшевых медвежат и небольших куколок, которым шила одежду. У самого окна была её старая кровать, застеленная толстым сине-зелёным пледом, рядом стоял письменный стол со стулом. Вот и всё нехитрое убранство её комнаты. Однако там, где раньше над кроватью Стаси висели её рисунки, прикреплённые канцелярскими кнопками: русалки в море, девушки в кимоно с зонтиками в парке и сказочный дворец с красивыми витыми башенками, Агния повесила постер в рамке, на котором были изображены ярко-жёлтые нарциссы.
— Правда, теперь красивее? — спросила мать, зайдя вслед за дочерью в комнату.
— Да. Красиво, — ответила Стася.
Через полчаса три женщины сидели в гостиной и молча без аппетита ковырялись вилками в макаронах. Агния вздыхала, повторяя: