— Бабушка, так почему ты сейчас не начнёшь всё сначала? — оторвалась от неё Стася.
Ксения взяла её за руку и повела из воды. На берегу она ещё раз обернулась, посмотрела на море и сказала:
— Я начала заново и в этот раз. И буду делать так до самого конца. Но всему наступает предел... Всему. Поэтому просто живи. Завтра может не случиться.
25.
Стася почему-то была уверена, что на следующий же день в Медовую бухту нагрянет мать. Но она всего лишь прислала утром сообщение: «Если будет нужна помощь, звоните. Я приеду в выходные». Стася прочла его и спросила у госпожи Люси:
— Как ты думаешь, это означает, что она смирилась?
Но Люси ничего не ответила, воспользовавшись тем, что манекенам отвечать необязательно. Она только покачала рукавом кофточки.
— Вот и я думаю, что нет, — сказала Стася и побежала в комнату бабули.
Старая Ксения давно встала. Её будто подменили. Она, напевая, с улыбкой ходила по кухне, болезни словно и не бывало. На её, вчера ещё бледных щеках, играл румянец. Подвязав волосы косынкой, Ксения надела холщовый фартук и, освободив стол, насыпала на его поверхность муки. Белый порошок облаками окутывал морщинистые руки и оседал обратно. Бабушка замешивала тесто.
— Я тебе уже говорила, — подмигнула она Стасе, — в живом доме должно пахнуть хлебом. А мы с тобой пока ещё живые.
— Бабуль, — Стася присела перед ней на табуретку, поджав под себя ногу, — давай я тебе помогу.
— Нет, дорогая. Поешь да иди к Лесным ведьмам. Они тебя заждались.
— Но я боюсь оставлять тебя одну!
— Ничего со мной не случится. Обещаю, — она ласково коснулась пальцем кончика носа Стаси, отчего он стал белым.
Девушка собиралась к ведьмам, несмело поглядывая на бабулю. Она всё ещё опасалась уходить. Только когда бабушка пообещала созваниваться с ней почаще, Стася решилась.
Выйдя в сад вдруг увидела, что он наполнился новыми красками. Пришло время цветения бархатцев. Взметнувшись большими яркими кустами, напоминающими горы индийских специй на рынке, они захватили почти всё свободное пространство под деревьями. Здесь были и тёмно-бордовые цветы, почти коричневые, с жёлтой каймой по краю лепестков, и лимонно-молочные с огромными головками, и насыщенного оранжевого цвета, больше похожие на апельсинки. Стасе нравился их запах: тронешь бархатные лепестки или надломишь мясистый стебель, и они начинают источать резкий аромат гвоздичных пряностей и горькой полыни. Он долго оставался шлейфом на руках.
Стася нарвала большой букет для ведьм и, вдыхая густой аромат, пошла к лестнице.
«Сейчас моя жизнь пахнет бархатцами, — подумала девушка, — она такая же пронзительная, яркая и насыщенная».
…Сегодня она не узнавала сама себя: то спешила, и её сердце колотилось в горле, то останавливалась и шла медленно, словно прогуливалась. Поднявшись к маяку, окинула взором всю бухту и пустошь. В этом месте её часто накрывало необъяснимое ликование. И почему-то приходило на ум странное слово: «Спасена». «Да, — подумала Стася, — здесь я спасена от города и его шума». И направилась по дороге к лесу.