— Ада Андреевна!
— Да?
— Что вы улыбаетесь всё время? Отчего вам так весело?
От его простодушного, но такого неожиданного вопроса во мне что-то сорвалось. Я расхохоталась, не в силах сдержаться. Каждая моя следующая вспышка смеха лишь усиливала потрясение на лице сержанта, заставляя его чувствовать себя всё более сбитым с толку.
— Ну, знаете — встал он, снова поправляя рубашку — Я тут, значит, с извинениями. А вы смеётесь. Нет, ну это возмутительно. — махнув рукой, он уже развернулся, чтобы уйти.
— Юрий Петрович, подождите — я схватила его за рукав, дабы удержать от побега.
— Что такое? — прочеканил он каждый слог, уставившись на рукав с полным изумлением в глазах.
— Я больше не буду смеяться, честно. Извините меня. — я отпустила его рукав, старательно сдерживая смех, встала с лавки. — Отчего погиб мужчина удалось выяснить?
— Какой мужчина? — раскрыв глаза спросил полицейский.
— Ну, как же? Решетников. Которого Вы по ошибке посчитали самоубийцей — принялась объяснять я
— А, Решетников. Ну, да, Решетникова предположительно всё же убили — проговорил он для себя полушепотом, а затем выпрямившись, как струнка принялся разъясняться — Семён Анатольевич провёл экспертизу тела покойного, и отправил анализы в лабораторию. Вот ждём результата.
— Но вы знаете приблизительно от чего он погиб? Это был удар? А может… — я собиралась продолжить перечислять методы убийств далее, но Тарасов опередил.
— Отравление.
— Чем был отравлен?
— Даже не буду пытаться это произнести.
Я выгнула бровь, вновь усомнившись в его профессиональных навыках.
— Ох, вещество химическое. Антонович говорит в парфюмерии применяется.
— Кто-то под подозрением?
— Сегодня пойду к вдове Решетниковой с допросом.
— Я с вами — твердо заявила я без капли сомнения.
— Что простите? На каком основание?
— В качестве юридического консультанта.
— Нет. Это не допустимо.
— Юрий Петрович, вы забыли?
— Что забыл?
— Вы мой должник. Без меня Вы бы не прознали, что товарищ Решетников был отравлен. И взяв меня помогать Вам с этим делом, Вы можете расплатиться за свой долг.
— Ада Андреевна!
— Юрий Петрович!
— Я не могу вас взять на расследование дела об возможном отравление. Это…
— Во сколько идём допрашивать гражданку Решетникову? — не дала договорить ему я.
Он пристально вглядывался в мои глаза. Я видела, как напряглись его скулы, а губы сжались в тонкую упрямую черту. В воздухе повисла пауза, густая и звенящая.
— К двенадцати подойдёте к участку, — наконец капитулировал Юрий Петрович, и в его голосе послышалась усталая покорность.
— Замечательно. Я буду, — кивнула я. — До встречи, Юрий Петрович.
— И вам не хворать, — отозвался он уже на ходу.
Оставшееся время тянулось мучительно медленно, превратившись в нудное и нетерпеливое ожидание заветных двенадцати. Дом опустел на глазах: Гульназ и Александр умчались на работу, Ваньку отправили в садик. Олежка, едва успев проглотить завтрак, бесследно испарился. А Маринка так и не проснулась к моему уходу.
Ровно в двенадцать я уже стояла на пороге милицейского участка, словно вкопанная. Нервно переминаясь с ноги на ногу, я вглядывалась в пошарпанную дверь в ожидании товарища Тарасова.
— И где же пропадает эта опора советской законности?
— Решились усомниться в советской власти, гражданка Иванова? — голос за моей спиной прозвучал звонко, твердо и неожиданно. Я вздрогнула и резко развернулась.
— Юрий Петрович, вы не могли бы в следующий раз появляться менее спонтанно?
— Постараюсь, Ада Андреевна, постараюсь.
— Вот постарайтесь, обязательно.
Он не спеша подошёл, засунул руки в карманы и так же, как я минуту назад, уставился на дверь. И я не торопила его, лишь с возмущением наблюдала со стороны. Юрий Петрович пару раз сверкнул взглядом на циферблате наручных часов, окинул взором пустую улицу и с раздражением притопнул ногой.
— Нет, ну и где его, великая революция, носит?!
— Кого собственно ждем?
— Как кого? Утяпкина! Что его... — последние слова Тарасов пробормотал уже себе под нос, но и без того было ясно, что мысль его была красноречивой
— Бегу, Юрий Петрович! Бегу!
Я обернулась на крик. В метрах пяти от нас бежал запыхавшийся Утяпкин, попутно натягивая штаны и поправляя фуражку.
— Едрёна мать! — с неподдельным возмущением воскликнул Тарасов — Что с тобой Утяпкин? Весь красный как помидор на грядке.
— Проспал. Извините, товарищ майор. Я даже не знаю, как так вышло. Будильник завёл, Марфу предупредил, и ты гляди всё равно проспал. Я же вчера ещё, как его, чтобы не проспать то решил...