- С чего вы это взяли, Утяпкин? Не неси ерунды!
- Ада Андреевна, ну, вы чего? Какая же это ерунда? Я вам говорю - я пыталась убежать от этого разговора, в прямом смысле. Ускоряя шаг, отдалялась от Утяпкина. Но он нагнал меня и остановил, придержав за плечо. Утяпкин наклонился к ухо и зашептал. - Начальник мой все три дня как не свой! Ночью глаз не смыкает, кусок в горло не кладёт. Всё возле вашей двери вертелся, постучать не решался. Виноватым себя чувствует.
- Так что ж не извиняется, раз чувствует?! - разозлилась я
- Говорит: «Такое не прощают». А я напротив, другого мнения. Ада Андреевна - он заговорил со мной, точно брат. Дружески хлопнув по плечу и проникновенно смотря в глаза - Любите вы его. Глаза не соврут. Не совершайте ошибку, поговорите с Юрием Петровичем.
- Утяпкин, метнись с глаз моих долой! Пока я здесь же скандал не устроила!
- С кем поведешься... - ворча себе под нос, Утяпкин ушёл.
Ритм сердца
Я проспала весь день и лишь к закату открыла глаза. Дома было тихо, видимо Маринка с Олегом куда-то ушли. Голова дико болела. Не стоило столько спать. Я взглянула на время. Почти 8 вечера. Скоро вновь ложиться, но уснуть уже не получится. Чувствовала себя сейчас ни живой ни мертвой. Нечто среднее. В горле всё пересохло, чувство будто я пробыла в пустыне век. Встав с кровати, я побрела на кухню и с жаждой выпила кувшин воды. За окном послышались шаги, а позже скрип и неуверенный стук.
Я открыла дверь. На пороге стоял Юрий Петрович. Лицо его почти ничего не выражало, но сведённые брови, закушенная губа и пристальный взгляд говорили сами за себя. Я сделала шаг назад, молча пропуская мужчину в дом. Юрий Петрович навис надо мной, точно гора, непоколебимый и строгий. Я была не в силах сделать ничего. Не могла отойти, не могла проронить слова. Слишком много чувств. В груди нет столько места. Злость на саму себя, на Юрия Петровича, на Серёжу, горечь, стыд и что-то ещё. Что-то нежное, манящее, оттого пугающее и отталкивающее. Не стоило пускать его. Не стоило просто стоять и молчать. Но сейчас ни единой разумной мысли не осталось. Одну за другой эмоции вытряхивали из головы. Я набралась сил и наконец спросила.
- Зачем пришёл?
На мой вопрос, он молча протянул конверт. Я неудомевая взяла его и раскрыла. Там лежало письмо.
«От: Стрежевской Государственной Юридической Академии
Кому: Старшему лейтенанту милиции Тарасову Юрию Петровичу.
Здравствуйте, Юрий Петрович!
Я получил ваше письмо и высылаю ответ. Студентка по фамилии Иванова Ада Андреевна у нас не числится. И никогда не числилась.
С уважением, ректор В.М. Зубин»
Я подняла глаза. Вот и вскрылась моя ложь.
- Я направил запрос ещё в первый день. Ответ вот только пришел - его голос был спокойным, лишь немного охрипшим. Это спокойствие тревожило ещё больше. В глазах мужчины была пустата. Почему он не спрашивает меня ни о чём? Почему не кричит? Почему не злиться?
- Наверное мне стоит объясниться?
- Ада, о тебе нет ни единого упоминания нигде. Никто не заявлял о пропаже человка. Не может быть такого, чтобы человека никто не искали. А тебя не ищут. Тебя просто не существует - он смотрел мне в глаза, слегка хмурив брови. Он делел так всегда, когда пытался удержать порывы сердца - С того дня, как тебя нашли на берегу прошло столько дней. Несколько месяцев. И ты всегда была рядом. Я думал, что знаю тебя и могу доверять. А оказывается - он замолчал. Резко обрвал поток слов, которые точно не хотел озвучивать - Просто ответь. Почему ты здесь?
Я понимала, что у меня нет ни единого шанса дальше скрываться и врать. На это попросту нет сил. И нет смысла. Но что сказать? И как? Я тяжело вздохнула, пытаясь выиграть время на раздумья. Правильно сформулировать ответ. Но разве возможно как-то правильно его сформулировать? В любом виде это будет звучать как полный бред.
Юрий Петрович стоял не двигаясь и не давая мне прохода. Он ждал, когда я отвечу. Так что тянуть больше не было смысла.
- «Тебя просто не существует» - я процетировала его слова - Это верно. И не ищут меня, потому что я ещё не существую. Я появлюсь на свет только через несколько лет.
Юрий Петрович верно подумал, что я над ним насмехаюсь. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать. Но я нагло перебила.