И всё равно ужасно привлекательная тень. Прижать бы её к себе, согреть, подарить все краски мира, пообещать несбыточного – что горя не будет, а счастья прибудет полная ложка. И непременно сдержать слово, обязательно. В лепёшку расшибиться, но сдержать. Залюбить, зацеловать, затискать…
– Георгий Давидович, – начала Анюта в кабинете, глядя зелёными глазищами – только они на лице остались.
Запихать бы поглубже это «Давидович», «Георгия» тоже, к слову.
Из уст Анюты его устраивало только «Егор», желательно, чтобы дыхание, произнося, срывалось. Чтобы простое имя, которое Георгий не любил с детства, звучало в стонах и криках удовольствия. Чтоб ходить неделю не смогла, лучше две.
– Слушаю, Анна Викторовна? – поддержал он официальный тон.
Хочется держать дистанцию, Анюта, помогу, чем смогу.
– Что случилось с Машей?.. Мельниковой.
– Отец-алкоголик избивал, пока окончательно не изуродовал, – резко ответил Георгий. – Всё остальное есть в карте.
– Как отец?.. А мама? Мама не заступалась?.. Нормальная, кажется, женщина… – растерянно пробормотала Анюта.
– Мама терпела, надеялась на исправление мужа.
– Почему? – Анюта нахмурилась, сделала несколько шагов к окну, обхватила худенькие плечи ладонями.
Взгляд Георгия охватил всю картину целиком. Тонкий силуэт, почти прозрачный, волосы ниже плеч, стройные ноги, тонкие щиколотки. Задержался на бледных руках с короткими ногтями, ободок обручального кольца, второе, с совсем простым камушком, точно не драгоценным, раньше было на указательном, теперь перекочевало на средний. Скоро окончательно слетит.
– А это ты мне скажи, Анюта, почему вы, женщины, терпите? – с этими словами он встал рядом, посмотрел сверху вниз.
Маленькая она, крошечная, духами едва пахнет сногсшибательно, до головокружения, ещё чем-то. Гель для душа, шампунь, лосьон для тела, крем для рук? Разобраться бы…
– Почему пьянство терпите, измены терпите, скотское отношение, почему терпите? Почему ты терпишь? Ждёшь, когда благоверный сотворит с Васильком то, что отец с Машей? Чуда, может, ждёшь? Чудес не бывает, Анют.
– Я не… не твоё дело! – вспылила Анюта, больше в тот момент похожая на перепуганного до смерти котёнка. – Лучше спроси Кристину, почему она тебя уже восемь лет терпит, – выпалила на одной дыхании.
– Деньги, просто деньги, ничего личного, – выдохнул Георгий, сморщившись.
Аня, его Анюта, и Кристина – в одном пространстве, пусть одна – всего лишь упоминание, а другая рядом, из недоступной, до чертей собачьих желанной плоти, существовать не могут.
– Такого не бывает, не могут отношения строиться лишь на деньгах, – уверенно парировала Анюта, глянув на Георгия с читаемой смесью недоумения и растерянности. – Кристина любит тебя, не может не любить, а я…
– А ты спасаешь мужа, – отчеканил Георгий. – Продолжай!
Не выдержал, резко развернулся, вышел из кабинета, отправился на улицу, там закурил. На территории стационара нельзя, но не станут же штрафовать ведущего специалиста, родного брата владельца. А оштрафуют – плевать.
Просто плевать. На всё и всех плевать.
Как там?
Stop the World – I Want to Get Off – Остановите Землю, я сойду.
Глава 9. Аня
Ане ужасно не хотелось идти на свадьбу подруги. Она искренне радовалась за неё, желала всяческого счастья, верила в него, но портить своим кислым видом чужой праздник смысла не видела. Изображать же хорошее настроение и жизнелюбие получалось всё хуже и хуже. Ничего не выходило, как бы ни старалась.
Казалось бы, на что жаловаться? После инцидента с Доротеей, Олег взялся за ум, покорно пошёл в Бехтерева, исправно посещал психологические тренинги, которые, кстати, стоили немалых денег. Но легче не становилось, наоборот.
Олег ходил хмурый, злой, пускал в ход колкие замечания, иногда при Василисе, которая пусть не всегда понимала, как именно папа обидел маму, но что обидел – видела, как бы Аня ни старалась скрыть.
Приходил со смены и сразу заваливался на диван. Бесцельно щёлкал каналы телевизора, засыпал на половину дня, просыпался, снова таращился в телевизор, независимо от того, что там шло. Развлекательное шоу, политическое, сериал, рекламный блок – всё смотрелось с одинаковым выражением лица.
Иногда Аня ловила себя на мысли, что готова купить алкоголь, накрыть стол, позвать Олега – что случится от одной бутылки вина? Одёргивала себя, напоминала, что должна поддерживать мужа в такой сложный момент, а не провоцировать.
Как же она устала, можно сказать умаялась от гнетущей обстановки, какой-то беспросветной тоски, которая лежала глыбой на груди и не давала вздохнуть свободно. Хотелось то беспричинно реветь, то последовать примеру Олега, завалиться и смотреть невидящим взглядом очередное тупое шоу с кривляниями и воплями ведущих и гостей.