Она забыла, что смертельно устала, что обиды, большие и маленькие, грызли последнее время безостановочно, что вина неизвестно за что, видимо, за все грехи мира, не покидала ни на миг.
Они кружились в лёгком танце под простенькую песенку, улыбались друг другу, окружающим. Вокруг мерцали огни, смеялись и аплодировали гости, рядом ходил видеооператор, выхватывая лучшие момент, среди которых был танец Ани с Егором.
Победителями стала пара номер три, Аня с Егором, они получили свой заслуженный приз – чупа-чупс, один на двоих. Вальсируя, отправились к столику, давя счастливый смех. Остальные участники тоже получили по чупа-чупсу. Статная Галина Эдуардовна с мужем ещё и приз зрительских симпатий. Танцевать супруг не умел, зато топтался на месте, перекатывая пухлый живот, с особым артистизмом.
Егор то отходил от Ани, тогда она ловила себя на том, что ревниво разыскивает его глазами, тут же ругала себя за глупые порывы, напоминала, что у неё есть муж, а у Георгия Давидовича – Кристина, её подруга, между прочим. То усаживался рядом, ухаживал, подкладывал лучшие кусочки, подливал вино и шампанское, игнорируя, что в ресторане есть официанты.
– Ты обязана это съесть, – показал он на порцию палтуса. – С папоротником и соусом из солёных лимонов. Это так же вкусно, как твои губы.
– Спасибо за комплимент, – прыснула Аня, внутри же замурлыкала, как кошка.
Губы…интересно, какие губы у Егора? Как он целуется? Она ведь ни разу в жизни, ни с кем не целовалась, кроме Олега, а он не очень-то любил «сюси-пуси», как говорил. Ане же иногда смертельно хотелось целоваться. Разве плохое желание?
Молодожёны умчались в сторону дома, после сразу в аэропорт, в свадебное путешествие. Напоследок вручили Ане букет невесты, тот сам свалился на её стол, выбрав причудливую траекторию полёта, кажется, против всех законов физики.
Гости оставались на месте, продолжали праздновать. Ушло старшее поколение, увозя младшее. Остальные с удовольствием ели, пили, танцевали, сбивались в компании, выходили курить на улицу, игнорируя холодный осенний дождь и запах надвигающейся зимы, снега, который обещали синоптики буквально на днях. Он, конечно, сразу растает, но за ним обязательно придёт зима.
– Домой? – спросил Егор, подойдя непозволительно близко к Ане.
– Надо, – неуверенно кивнула та, решив, что всё-таки поедет домой, несмотря на то, что небольшой номер в гостинице был заранее оплачен и готов. Нехорошо это… как-то неправильно, провокационно.
– Поехали ко мне домой, – вдруг сказал Егор, покачнувшись. – Поедем, здесь недалеко. Ничего такого, – он поднял руки, показывая жестом, что сдаётся. – Ни-ни, просто посидим, поболтаем, помнишь, как в старые времена…
– Не помню, чтобы мы болтали, – улыбнулась Аня.
– Значит, нам срочно нужны такие воспоминания, – махнул отпитой бутылкой вина Егор. – Анюта, ты мне веришь? – вдруг совершенно трезвым голосом спросил.
– Верю, – неуверенно пожала плечами Аня, не зная, что сказать.
Вернее, знать-то она знала, как никогда в жизни была уверена, что должна ответить. Но не хотела говорить, не могла… Она должна была отказаться, уехать домой к мужу, к гнетущему чувству беспросветной тоски и всепоглощающей вины.
– Напиши на лбу, заруби себе на носу. Ты одна принцесса в своём лесу, – прошептал Егор, нагнувшись к лицу Ани, опалив хмельным дыханием, соглашаясь с её нежеланием поступать как нужно, должно, как обязана. – Ты сама принцесса в своей судьбе. Эта сказка написана исключительно о тебе…
*стихи Тони Кузьмич
Глава 10. Аня
Аня куталась в широкое пальто, одной рукой держала початую бутылку вина, которую всучил Егор перед тем, как скрыться в дверях ресторана. Другой придерживала сумку хобо, в ней не то что косметичка, телефон, ключи, кошелёк, салфетки, сменная обувь и другие мелочи поместятся, легко войдёт три килограмма картошки и палка колбасы. Туда же, небрежным жестом Егора, было отправлено его портмоне, чтобы не потерять.
Если бы не это портмоне, Аня бы сбежала, прыгнула в первую попавшуюся машину и рванула прочь. Подальше от собственных глупых мыслей и недопустимых желаний.
– А вот и наше такси! – провозгласил Егор за спиной Ани.
Не успела она опомниться, как оказалась на заднем сидении седана бизнес-класса, прижатая к боку Егора.
Именно Егора, а не Георгия Давидовича, это ощущалось ясно, всем телом, каждым органом. На клеточном уровне чувствовалось.
– Выпей, – он протянул бутылку вина, которая успела перекочевать в его руку.