– Подсобное помещение. – Хозяйка решила, что это последний шанс спасти положение, и уже не маскируясь призывно обеими руками приподняла грудь, вроде как поправляя ее в вырезе платья. По опыту госпожи Помпон этот симпатяга (несмотря на небритость и помятость служака смотрелся очень даже ничего) был из той породы, что шарахается от настойчивого женского внимания как от огня. – Вы можете его осмотреть… вместе со мной…
Первая реакция была правильная: инспектор Грон чуть подался назад, но затем будто прислушался к чему-то доступному ему одному и двинулся в сторону подсобки.
Навигатор – поняла Лавиния. Похоже, все пропало.
Но стоило мрачному инспектору распахнуть дверь в кладовку, неизвестно как приобретенная соседом госпожи Помпон сила сработала снова.
Маг замерз на самом пороге, подозрительно прищурив глаза.
Из-за его довольно внушительной фигуры выглянул растерянный, нисколько не внушительный и даже какой-то по-домашнему уютный господин Стах.
– А теперь-то что делать? – тихо спросил он, будто боясь, что запечатанный во времени инспектор его услышит.
Лавиния озадаченно потерла виски.
– Незаконное использование магии, похищение человека, а теперь еще противодействие инспектору магической полиции…
IV
– Я не хочу на виселицу, – тихо сказал Рова.
– Ну, до виселицы вряд ли дойдет, – утешила его госпожа Помпон, – но посидеть в тюрьме придется.
– И в тюрьму тоже не хочу…
Женщина нахмурилась, пытаясь решить усложнившуюся задачу.
– Так, – постановила она, – сейчас мы его тоже немножечко свяжем.
– Что? – опешил Рова.
– Ровно настолько, чтобы у вас была возможность все объяснить, пока он не размазал вас по стенке…
– Вот это уже план, – неожиданно одобрил страховщик.
– Стены я недавно красила, – внезапно добавила хозяйка магазина и тут же виновато прикрыла рот рукой. – Извините, сама не знаю, что на меня порой находит. Матушка жалуется, что я распугала всех женихов…
Рова переварил эту мысль гораздо живее, чем мысль о виселице, и храбро, вопреки своему характеру, заявил:
– После сегодняшнего утра меня уже ничем не испугать.
Вдвоем они споро организовали вторую мумию, замотанную в блестящий атлас, хоть связывать замершего во времени человека было куда труднее, чем оглушенного – конечности его гнулись плохо и никак не хотели укладываться в позу “солдатика”.
– А ведь видно, что служил, – ворчала госпожа Помпон, пытаясь вытянуть задеревеневшие руки пленника по швам.
На этот раз использовали коробку с лентами насыщенных ягодных оттенков, щедро расшитых блестками, и оттого инспектор гляделся страстной мумией, на фоне мумии-девицы, вышедшей из лысого.
– Вам не кажется, что у него чуть подрагивают веки? – спросила хозяйка магазина, пристально рассматривая на редкость черные и густые ресницы инспектора. – Разве такое может быть при остановке времени?
– Не знаю, – честно сознался Рова. – Он у нас маг. Отмерзнет – спросим.
***
“Спросят они, гоблинские отродыши! – ругался Шимус Грон, пытаясь вытащить свое тело, намертво увязшее во временной ловушке. К счастью, разум мага заточить в нее было не так уж легко, да к тому же сработал охранный амулет. – Муза? Прием!”
“Да, Пусик”.
Впервые за долгое время он был счастлив слышать это обращение.
“Можешь определить уровень магического воздействия?”
“Что-то между вторым и третьим”.
“Еще минут пять-десять потерпеть, и отпустит, – рассчитал Шимус. – Слава Предивной, что не выше…”
Недосып сказывался. Хотя это же не охота на гулей, чтоб заходить в клятый магазин с поднятым щитом!
К своему стыду, вместо щита он раскрыл рот, и Заза еще на уши присела, да так, что хоть коммуникатор выкидывай…
***
“Женщины губят мужчин”, – думал Рова, печально глядя на два человеческих свертка. Лысый вовсю пучил глаза и пытался выплюнуть край панталон, засунутый ему в рот предприимчивой госпожой Помпон.
По прикидкам господина Стаха жить ему оставалось ровно до того момента, когда отмерзнет пока еще неподвижный инспектор – и тут уж никакая страховка не спасет.
А все из-за чего?
Из-за того, что он, Рова Стах, вместо того чтобы идти спокойненько в свою контору, понесся женихаться в это царство исподнего. Матушка-покойница наверняка уже в гробу вертится, как шестеренки в часах на ратуше.
– При всем уважении, – сказала госпожа Помпон, завязывая последний узелок на лодыжках инспектора Грона, – вы бы лучше не мечтам предавались, а речь для полиции придумывали. Хорошую речь. Что-нибудь про даму в беде и неожиданно открывшийся дар.