— Как ты меня назвала?.. – невнятно переспросил брюнет, подозрительно всматриваясь прямо мне в глаза.
Этот пронзительный взгляд... Словно рентген. Я боялась, что он прочтёт все мои мысли о том какой Киллиан красивый, милый, весёлый и честный... О том, как мне нравится его профиль и родинки на шее... О том, как мне страшно разочаровать его и показаться глупой. Обо всем. А самое главное, я не хотела, чтобы он понял о том, что я знаю его секрет.
— Киллиан, ты в порядке? – пискнула с волнением я, вглядываясь в побледневшее лицо парня.
Его скулы заиграли опасный танец. Вожатого что-то не на шутку привело в ярость. И как обычно, виновата я и мой глупый язык.
— Я пойду... – он несколько раз моргнул, пришёл в себя и вскочил с места.
— Стой... Что произошло? Скажи мне.
Но он ничего не сказал. Совсем. Лишь слился в толпе подростков, которые надевали на себя панамки с логотипом лагеря и накидывали на плечи рюкзаки. Холод на сердце и пустота. Ну почему мы с ним то ли с небывалой скоростью сближаемся, то ли отталкивает друг друга..? Не хочу терять его. Он мне дорог. И кажется... я его люблю.
Наверное, вы скажите, что этого не может быть, что я выдумала, внушила себе влюблённость, но нет. Я поняла, что влюбилась, когда Киллиан признался мне, что я сигарета, которую оставляют на чёрный день. Возможно, именно я смогу помочь ему отпустить наконец Ребекку... В любом случае, постараюсь. Сделаю все, что в силах.
Кто-то даёт мне в руки панамку и рюкзак, поторапливая всех вокруг своим басом. Это был парень из Первого отряда. Весь лагерь, включая взрослых, идут на пикник и заодно на экскурсию, изучать флору и фауну Флориды. Мои глаза обводят весь периметр от ворот до домика Аларика. Джойс скомандовал следовать за ним и не отходить никуда дальше двух метров. У меня был план. Вообще-то было бы здорово послушать лекцию про насекомых нашего штата, но сейчас мне бы хотелось сделать то, что я себе никогда не позволяла... Дождавшись переклички, продемонстрировав взрослым своё присутствие, мои ноги медленно попятились в сторону своего домика. В голове все давно продумано: никого не будет. Я проберусь в комнату Киллиана и попробую поискать сведения об его мертвой девушке. Что же на сей раз парня так разозлило?.. Меня давно интересует эта история.
Когда голоса за окном стихли, я приоткрыла скрипучую дверь, убедилась, что никого в округе нет и рванула к домику вожатого. Земля была немного сырая, и я умудрилась испачкать свои новые кеды. Черт. Поднимаюсь по ступенькам, подхожу ближе... Стоп. Кажется, моя миссия провалена. Какая из комнат та, которая мне так нужна? Покопавшись в памяти, вспоминаю куда держал путь Киллиан в ночь откровенностей. Левая. Точно левая. Хватаюсь за деревянную ручку двери и... Ура! Она не заперта. Тем временем во мне все горит. Чувства страха усиливается, но между тем и жажда приключений. Столько вопросов, на которых мне нужно найти ответы. А если я узнаю то, чего бы не хотела знать никогда..? Нет, не думаю, чтобы парень хранил какие-нибудь вещи Ребекки здесь. Или?..
Помещение темное, но просторное. В левом углу, справа от меня, находится односпальная застеленная кровать, на которой расположился ноутбук и куча маек. Рядом с кроватью старая ветхая тумбочка, а на ней, в свою очередь, бутылка с водой и светильник в форме маяка. Слева от меня уместился шкаф точно такой же, как у моей бабушки на ранчо: потертый, с узорами по краям, цвета красного дерева. Я делаю неуверенный шаг и чувствую под собой какую-то вещь. Приподнимаю ногу. Черт бы побрал эти носки. Да уж, Киллиан как и все парни на свете любит поразбросать вещами. Чувствую необычный запах, кажется, жасмина. А тут довольно мило... Темно, но не страшно... Подхожу к небольшому столику около шкафа, где лежит целая куча книг, листовок, карандашей и других канцелярских предметов. Забавно. Видимо наш поэт в данный момент работает над сочинением нового романа или небольшой прозы. Однако, когда я взяла листки в руки, поняла, что это не книга, а стихи. На лице застыла улыбка, а в душе мгновенно стало тепло.
«Твои уста манили целовать,
Глаза пленили в омуте тонуть,
Я бы хотел ночами обнимать,
Чтоб на рассвете мне с тобой уснуть...»
Интересно, с кем Киллиан хочет обниматься всю ночь? Мысли опьянели и стали развязнее. Я бы хотела это контролировать, но не в силах. Когда влюбляешься перестаёшь владеть собой. Иначе говоря, тупеешь. Затем беру в руки следующий немного мятый листочек.
«Ты мой яд, я твоё лекарство,
Мне чуждо слышать ангельский твой смех,
Я полюбил и стало вдруг так ясно,
И готов пойти ради тебя на грех».
И ещё один листок. На этот раз это было уже не четверостишье, а какие-то неразборчивые наброски, но все же мне удалось понять:
«Девушка махнула рукой и без какого-либо чувства взглянула на человека в чёрном костюме. Её лицо, возможно, просило его уйти, но глаза горели самым ярким светом – они пылали любовью к нему».
Красиво... Отложив листочки в сторону, я схватилась за небольшую книжку и хотела было раскрыть её, как поняла кое-что важное... Время остановилось. Мои догадки подтвердились, когда я раскрыла обложку «книги». Потайная шкатулка. Джекпот. Этот факт смутил меня и привёл в негодование. Словно мне сбили с ног. В деревянной «книге» с обложкой Моби Дика были фотографии, украшения и сложенный листик. Сперва я взялась за просмотр фотографий. Киллиан с какой-то девушкой стоит в обнимку на фоне Эйфелевой башни и широко улыбается. На нем белая майка «Я люблю Париж», прическа немного иная (волосы были длиннее) и панамка на голове. Судя по пепельным коротким волосам и низенькому росту, рядом с брюнетом была никто иная как Ребекка. А она довольно симпатичная... На вид очень даже милая, но зачем ей поступать так со своим парнем, семьей и друзьями?.. Почему самоубийство? Зачем?
Второй фотоснимок был сделан на кухне. Киллиан держит в руках торт с цифрой «16», на его голове праздничный колпак и счастливая улыбка. Рядом с ним хлопает в ладоши Ребекка, в руке которой фотоаппарат и хлопушка. Смотря на этот снимок, чувствуешь всю их любовь друг другу... Они были такими счастливыми... Ключевое слово «были». И это так страшно, что за одно несчастное мгновение вся жизнь идёт под откос. Надо ценить время и людей, ибо все это временно. И ты тоже на определённое время. Отложив фотографии в сторону, я аккуратно беру в руки белый листочек и не спеша раскрываю его, надеясь застать стих о любви. Но это был вовсе не стих... Это было то, что я так боялась найти.
Красивый ровный почерк, чёрная ручка, странное написание буквы «и». Мое сердце забилось чаще, а тело осадили мурашки. Стало и холодно, и горячо одновременно. В глазах застыл страх и ужас... В горле комок, по вине которого не могу спокойно вздохнуть. Конечности задрожали...
«Дорогой Киллиан, мой самый дорогой и любимый человек на свете, которому я могу довериться, как себе. Я всегда любила и буду любить тебя. Ты – моя судьба, я знала об этом ещё в начальной школе, когда ты помог мне донести до дома проект по биологии. Прости меня... Любимый, дорогой мой, прости меня! Кил, я нехороший человек. Твоя девушка – плохой человек. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь простить меня за все то, что я натворила, но я просто не могла поступить иначе. Моя смерть и дата – не твоя вина и ничья другая. Я доверяю только тебе. И то, что ты сейчас прочтёшь, должно остаться в тайне. Прости за то, что я бросаю эту ношу на твою шею, знаю, это эгоистично, прости... Помни, я всегда буду любить тебя! Кил, я...».
Все. Остальная часть листка была оторвана. На этом записи прекращаются, а боль в сердце становится все мучительнее. Во мне словно пробили дыру. Я не могу придти в себя, не могу начать думать. Голоса в голове перекрикивают друг друга, в глазах мелькают только что прочитанные фразы... О боже, это все сон... Страшный, черт возьми, сон... Грегори говорил, что никто не знает причину смерти Ребекки, она не оставляла письма, но... Боже, Киллиан все знает, знает и молчит! Это абсурд. Точно. Абсурд. Следующее о чем я думаю: уноси ноги подальше от этого дерьма, пока не стало поздно. Я судорожно складываю письмо покойницы обратно, все возвращаю на свои места, сравнивая как было и как стало. Вроде бы, все выглядит нетронутым. Пытаюсь привести дыхание в чувство, но четно. На душе такой мерзкий осадок. Правильно говорят: меньше знаешь – крепче спишь, но любопытные люди вроде меня всегда нарушают правила, а затем жалеют. Единственное мое непоколебимое желание на данный момент – бежать. Бежать пока никто не заметил моего отсутствия и проникновения в чужую комнату. Что произошло с Ребеккой такое страшное и почему она об этом рассказала лишь Киллиану? Почему он молчит, когда все тонут в догадках? А как же родители девушки?.. Им же важно знать причину! Пытаюсь стабилизировать сердцебиение и прекратить эту безумную боль в висках, а спустя время, бегом покидаю комнату Джонсона, тихонько заперев дверь. Дверь с большой тайной. Мне предстоит ещё найти «утерянный» фрагмент письма, который, судя по всему, также находится на территории лагеря, возможно, у самого парня. Теперь меня ничто не остановит.