Брюнет протирает мокрый лоб рукой и пытается отдышаться. Смотря на него такого, в голове мысли разыгрались, а желание поцеловать его лишь растёт. Вот блин…
— Спасибо, — робко говорю я, поправляя свою кофту.
Он поднял свой непонятный взгляд и поглядел прямо в мои глаза. От этого стало не по себе… Тревожно, наверное, поскольку Кил очень непредсказуемый.
— Ты не отстанешь от меня, верно? — с кислой миной спросил тот, и я помотала головой.
Ну уж нет, так просто Джонсон от меня не избавится. Если любишь человека — не оставляй его, даже, если он об этом и просит. Счастье переменчиво: сегодня оно постучало в твои двери, завтра в другие. Нужно успеть насытиться им.
Парень только хотел сделать шаг по сухим веткам, как в воздухе раздался рокочущий, но далекий шум грома. Я замираю на месте. В тучах все ещё слышны приглушённые урчания страшного грома, от которого земля под ногами готова содрогнуться. Черт, только этого не хватало! Мы непонятно где, кругом огромные деревья, и это для молнии, как красная тряпка для быка. Даже укрыться негде. Воздух стал сжатым и подобно углям раскалённым, дышать было трудно. Также стоял необычный аромат, по вине которого разыгралась жуткая аллергия: смесь запаха черёмухи, серы и ванили. При таких условиях хочется застрелиться. Но не бывать этому, поскольку, когда я держала в руках брошюру о лагере, прекрасно понимала куда еду, отступать слишком поздно, тем более, осталось каких-то там два дня… О Боже, два дня! И все, возвращение домой, в школу, где меня ждут Алекс и его дорогая Сара (во всех смыслах этого слова). Интересно, как эта сладкая парочка будет себя вести? Хотелось бы посмотреть им в лицо. Все эти мысли образовались у меня за то время, пока мы шли в неизвестном мне направлении. Позади заросли колючки, кусты и тот самый склон, а впереди ждут ещё новые приключения, к которым я вовсе не готова. Больше предпочитаю уютные вечера в компании пиццы и старины Брюса Ли. А кто сказал, что девочки не любят боевики?
Мы дошли до небольшого родника, вокруг которого было много камней, покрытые жёлто-зелёным мхом, папоротники и грибы. Если посмотреть в родник, то можно заметить отражение черного затянутого тучами неба. Как забавно, как будто наступила ночь. Киллиан аккуратно и профессионально прыгает на большие булыжники, стараясь не потерять равновесие и пробирается к кристально чистой холодной воде, что будто бы манит нас выпить её. Я так и слышу: «Кит, выпей меня… коснись меня… Кит». В горле мигом запершило от жажды. Пока парень жадно поглощал большими глотками воду, я стояла и кусала локти. Боже, он даже воду пьёт красиво… Наконец, вожатый заканчивает, протирает мокрые губы рукой и энергично спрыгивает с огромного булыжника на землю. Значит, пришёл мой черёд. Сейчас главное не упасть и не опозориться перед брюнетом, не хватало ещё унижаться перед ним. Поправив очки на носу, резко вздохнув, мои руки опираясь о поверхность большого синего камня, помогают ногам взобраться на него; и вот через секунду, я уже оторвалась от земли. Боковым зрением замечаю взгляд Кила на себе. Он положил руки на пояс и с ухмылкой глядит, на то шоу, которое я с большой охотой не хочу демонстрировать, ибо знаю, чем подобное заканчивается. Удача всегда стоит ко мне спиной, а иногда и подножки ставит. С каждым шагом я все ближе к журчащей воде, разбивающей об камни. Мои руки уже успели ощутить на себе холодные капельки, и от этого все мое тело загорается, как порох. Пошатываясь, доплетаюсь до назначенной точки. В глазах яркие искры, сердце бешено бьется. Затем быстро набрасываюсь на родниковую воду и скопидомно делаю глотки. Ощущаю как по шее льются струи холодной жидкости, как из-за этого моя кожа взбудораживается. Наверное, это самые лучшие секунды в моей жизни.
— Долго ещё? — равнодушно спросил Киллиан, играясь бровями.
Я отрываюсь от желанной водицы и поворачиваюсь на девяносто градусов к брюнету, что стоит с высокомерным лицом. Так и хочется надавать ему по тыкве. Пусть тот и ведёт себя козлом, но я прекрасно знаю, каков он есть на самом деле. Набрав свежий воздух в лёгкие, я неуклюже спрыгиваю с камня вниз, немного поцарапав локоть. Вот блин, надо же так… Я — магнит для синяков. Это точно.
Поднимаю робкий взгляд на вожатого, а тот, в свою очередь, медленно разворачивается и хочет уйти. Ну уж нет, это начинает мне надоедать.
— Киллиан, — сказала твёрдо я, и парень неторопливо обернулся ко мне, — давай уже поговорим.
Уголок его рта дрогнул. Он прищурил глаза, словно из пелены грозных туч вышло солнце, но на самом деле, этим и не пахло. Брюнет своим выражением лица показывает свою огромную неохоту. Боюсь, его ждёт разочарование.
— Мы уже поговорили. Достаточно, — отвечает Кил холодным тоном.
Ох, как же его манера общения меня бесит.
— Я же уже раскаялась, что ещё нужно? Неужели все между нами закончилось?!
Джонсон приоткрыл рот, будто хочет что-то сказать и глубоко вздохнул. Ожидание — самая противная вещь на земле.
— Я не даю вторых шансов людям, Кит, забыла? Разочаровал один раз, разочарует и в следующий, — он в очередной раз хочет развернуться и бежать, но стиснув от злобы и обиды зубы, я не сдаюсь:
— Ты несправедлив, Киллиан Джонсон!
Оказалось, что произнесла я эту фразу слишком громко, почти окрик. Неожиданно для нас обоих, но зато мощно. Просто, когда чувства сжимают тебя, хочется кричать. Вожатый, нахмурив брови и выпрямившись, резко оказывается у моего лица, практически вплотную и безумными бегающими глазами уставился на меня. Я слышу его дыхание… такое горячее, яростное… Сердце поразил укол, затем второй, третий… Если когда-то я видела в его глазах ласку, то сейчас только лишь ненависть. Люди такие непостоянные, особенно в тех вещах, где есть намёк на любовь. Как же от этого больно…
— А ты была справедлива ко мне, когда рылась в моих вещах, чтобы узнать то, что тебя вообще не касается?! — сквозь зубы выбросил Киллиан.
Как же он зол. Об этом кричит его оскал.
— Я…
— Ты — что? Будешь и дальше говорить, что пыталась помочь мне, уберечь меня.? А я тебя просил об этом?! Как?! Просто как?! — Джонсон скривил недоуменную гримасу и приставил указательный палец к моему виску. — Как в твоей голове могла возникнуть такая идея, а?! О чем ты, черт возьми, думала? Я даже Мии ничего не говорил, даже Грегу! Своим лучшим друзьям!
— Так ты сожалеешь о том, что об этом узнала я, а не твои друзья?! — крикнула я, сдерживая слезы.
— Я сожалею о том, что ты выбрала самый неверный путь, Кит! Именно ты!
Как же все горит. Внутри меня бросает из стороны в сторону. Сейчас я чувствую себя Ребеккой Донован, которая когда-то стояла на краю обрыва. И кажется, я поняла, что бедняжка чувствовала в тот день. Боль — та самая порция наркотика, после которой начинается ломка. Да, именно, боль — это наркотик. Она очень странная, ты словно находишься под алкогольным опьянением. Кругом все идёт ходуном. И дыра в груди… все сгнило, почернело и в конце концов погибло.
И сейчас, сдерживая слезы, обиду, гнев и стыд, я осознаю, что прямо в эту секунду прохожу через все это. Просто сейчас. Я прикусываю нижнюю губу и опускаю взгляд вниз, ибо любое движение собьёт меня из калии, и тогда я взорвусь.
— Прости меня… — задержав дыхание, произношу я. — Прости. Я сглупила.
Минуту Киллиан молчит.
— Просто стоила ли эта правда того?
Вдали вновь послышался глухой шум грома. Парень, не дожидаясь ответа, отвернулся ко мне спиной и уверенными шагами продолжил поиски платка. Как же хочется закричать очень-очень громко, чтобы небо разошлось по швам, чтобы земля ушла из-под ног. А потом исчезнуть… Я не человек, я ходячая проблема. Наверное, поэтому у меня и никогда не было друзей.
В такой ситуации даже не знаю идти ли мне за ним или стоять здесь, непонятно где, и думать о своих ошибках. Запуталась. Внезапно смысл жизни покинул меня, нет ни желания жить дальше и умирать. Такое ватное, опустошенное состояние… А так всегда, когда кто-то тебя отчитывает. Господи, почему это все происходит именно со мной?
Я жалкая. Я настолько жалкая, что пошла вслед за Джонсоном, когда прекрасно понимала, что это глупо, ведь он ненавидит меня. Но лучше быть униженной, чем остаться в чаще леса и ожидать собственную смерть. Мне было очень плохо: чувства переполнили меня, давили, затем размельчали на мелкие кусочки, как лев свою жертву. Кровь бурлила, а потом затвердевала в венах. И горела я ярче новогодней елки на площади нашего города. Знаете, это слишком ненормально для затворницы, которой плевать на чувство других. Где же та Кит, вечно недовольная, обиженная, грустная? Вывод: не все люди твари. Киллиан Джонсон смог склеить те трещины в моем сердце, которые оставил Алекс Харис. Поначалу, мне казалось, что Ал — мой долгожданный спасательный круг, но вышло следующее: он не круг, он чугунок. Затем появился Кил — загадочный парень со своей вселенной; его непредсказуемые действия, мышление и искренность сделали меня лучше. И сейчас, вступая по следам вожатого, почти уткнувшись в его спину, я понимаю какой дурой была. В голове эхом гудят последние слова Джонсона. Он однозначно прав на все миллион процентов — правда того не стоит. Дам вам бесплатный совет: порой следует доверять любящему человеку, а не правде, ведь она у каждого своя. У Ребекки своя, у Киллиана своя и даже у Мии своя… Не надо было лезть.