—…Видимо, — спустя, наверное, вечность ответил вожатый.
На сердце стало теплее. Это так мило с его стороны. Он никогда такого ни для кого не делал, даже для Ребекки. Как же мне приятно. На лице застыла расплывчатая улыбка, а к щекам подступила кровь, от чего я мигом стала краснее помидора. Надеюсь, парень это не заметил.
— Киллиан, прости меня, — произнесла я, отложив в сторонку подаренный цветок.
Снова на сердце тревога. Это невыносимо… Если он не простит, я сойду с ума. И как назло, Кил задумчиво молчит и пялится на танцы костра. От тревожного состояния вспотели ладошки.
— Двадцать шестого апреля в десять часов утра мне позвонили родители Ребекки. Миссис Донован рыдала в трубку и не могла произнести два слова… два слова, в которые я позже не мог поверить. «Она умерла». Я… я не верил в это, я подумал, что это шутка, неудачный розыгрыш, но это не было шуткой. Спрыгнув с той многоэтажки, она потащила за собой и меня. Бекка поступила со мной так, как бы не поступил даже самый плохой человек. Она поделилась своим проступком со мной и пожелала, чтобы я молчал об этом. Черт, это тоже самое, что отрезать мне язык и просить не говорить об этом никому! Эти семь месяцев для меня как один и тот же день. Я правда очень устал скрывать это… И, может быть, подсознательно хотел, чтобы кто-то уже наконец нашёл и прочёл это чертово письмо. — сквозь стиснутые зубы, рассказал Джонсон.
Я видела, как ему было тяжело это сделать. Видела всю боль в его глазах. Он очень устал…
— Киллиан, то, что ты сделал для Ребекки очень благородно с твоей стороны, но мы же не в средневековье. Хватит играть в рыцаря… доспехи бывают очень тяжёлыми… — моя ладонь касается его руки. — Послушай, если ты расскажешь о случившемся её родителям, это не будет означать, что ты предал Ребекку. Ты же не давал ей обещания хранить её секрет. Пойми, нельзя скрывать от родителей Бекки эту правду. Представь как тяжело её маме, которая день и ночь думает почему она покончила с собой. А та бедная беременная девушка? Её муж, родители, возможно были ещё дети, они даже не знают кто виноват в её смерти! Рано или поздно правда раскроется, но будет лучше, если её раскроешь ты, а не сотрудник местной полиции.
Киллиан побледнел и весь съёжился. Он напоминает мне маленького бездомного котёнка, чья жизнь зависит от доброго жеста какого-нибудь человека. Мне его жаль, но внешне я это не показывала. Парни не любят, когда их жалеют. Ну, по крайней мере мне так говорила мама.
— Я не смогу даже в глаза миссис Донован посмотреть, — признается Кил, почесав затылок.
— Тебе придётся собрать все силы в кулак и рассказать правду, а лучше вручить письмо. Так ты поможешь ещё и Ребекке. Она покончила собой, потому что боялась, что её не простят, отвернутся, что все накинутся на неё и назовут «убийцей». Ты, её родители, друзья должны простить ей этот проступок. На месте Ребекки, я бы этого хотела.
Мои слова дополнило эпичное громыхание в чёрном бездонном небе. И это так странно: за пеленой этих грозных туч есть звёздное небо и луна… Потрясающе.
— Наверное, ты права. Так и сделаю. После лагеря сразу к мистеру и миссис Донован. — согласился брюнет, искренне улыбаясь мне. Его большой палец гладит мою ладонь, и я ощущаю мурашки от касаний парня. Вот бы это не заканчивалось.
— Я должен тебе в кое в чем признаться, Кит… — неожиданно вставил Киллиан, заставив понервничать.
Я выпрямилась и с большим интересом взглянула в лицо парня. Боже, что он хочет сказать?..
— Говори, — киваю я, не убирая свою руку с его ладони. Это выглядело странно, поскольку мы не знаем кем считаемся друг для друга.
— Эти дни я чувствовал себя дерьмово. Мне хотелось сбежать. Поэтому, сегодня я планировал прогуляться… короче, я хотел заблудиться. — его реплика привела меня в ступор. — Но потом встретилась ты, и я никак не мог от тебя сбежать, но планы менять не стал. Ты даже не представляешь каких трудов мне стоило, чтобы заплутать, ведь я и вправду знаю эту местность как свои пять пальцев. Поэтому мне захотелось рискнуть: пойти туда, куда Аларик запретил ходить. И вот, теперь мы сидим здесь…
Его речь закончилась. Теперь он ждёт моей реакции, но я даже и не знаю что сказать. Странное двоякое ощущение. Мне смеяться или злиться? Поэтому, приоткрыв рот, я смотрю в одну точку. Ладно, Кит, соберись, и не такое доводилось слышать.
— Ты точно псих, Киллиан, у тебя не все дома, — неловко засмеялась, выпучив глаза я.
Киллиан поддержал мой смех, а затем уставил своё внимание на дождь, а точнее на ливень.
— Боюсь, как бы из-за этого ливня не начался оползень, — с тревогой заметил тот. Я также поглядела на улицу.
Ливень идёт уже достаточно долго, а капли такие большие, что напоминают камни с размеру моего мизинца на ноге.
— Будем надеяться, нас найдут раньше, чем это случится, — с наигранным оптимизмом произношу я и медленно выдыхаю.
— Какие планы на жизнь? — переводит тему вожатый, подкидывая в костёр маленькие сучья и веточки.
— Приехать в Форт Уэстанд, надрать задницу Алексу Харису своим безразличием и зажить счастливо. Все просто. Но…
— Но?
Я резко убираю свою ладонь с руки Киллиана и грустно хмурю брови.
— Ты простил меня?
Мои глаза полны надежды. Сердце медленно, но больно стучит, сотрясая грудную клетку. Дышать стало невыносимо. Он некоторое время смотрит на меня, а затем тянет свою ладонь к моей щеке и начинает гладить её. Черт, по его поведению невозможно ничего понять: он прощается со мной или прощает? Терпение мне…
— Я не даю людям вторых шансов, — спокойно дал понять Джонсон, присев ко мне ближе, — но ты мое исключение.
После его слов я начинаю громко смеяться, подобно больному человеку. Между нами пару сантиметров, и они все сокращаются и сокращаются. Киллиан медленно наклоняется ко мне и смотрит прямо в глаза, как бы наблюдая за моей реакцией. Тем времени каждый уголок тела неимоверно горит. Меня наполняют самые прекрасные чувства. Вот-вот произойдёт мой первый поцелуй в жизни, и как прекрасно, что это происходит с тем, кого я люблю.
Я уже чувствую его горячее дыхание на своих губах. По телу прошлась дрожь. Кил нежно хватает меня за подбородок и приподнимает голову вверх, от этого я млею. Уже прикрываю веки и ожидаю желанный поцелуй, а затем… Затем происходит сказка. Нежные губы Киллиана касаются моих и соединятся в робком поцелуе. Ток пронзил все мое тело, электризуя даже волосы на голове. Мне становится то жарко, то холодно, то смешно, то грустно, и главное, я не могу это контролировать. Смачный поцелуй прерывает наш смех. Мы на сантиметр отдаляемся друг о друга и начинаем громко хохотать. Боже, это самые счастливые минуты в моей жизни. Я не могу остановить свой приступ смеха. Как же хочется петь и танцевать, хочется летать, а ещё безумно хочется повторить этот поцелуй, повторять столько раз, пока губы не онемеют… Я кладу свои руки на шею парня и смотрю ему прямо в глаза, тот, в свою очередь, нежно обхватывает мою талию руками и прижимает к себе. Время замерло. Дождь замер. Все обратилось в прах. Есть только мы. Киллиан смотрит мне в глаза, и я слышу как наши сердца бьются в унисон. Разве, это не чудо?
— Кажется, я влюблён в тебя, — смеётся Кил, прижимая к себе ещё ближе. Я вновь хохочу.
— Кажется, я влюблена в тебя, мистер Джонсон.
Мы хотим вновь поцеловаться, как слышим сквозь шум дождя чьи-то голоса. Много голосов. Присмотревшись в туман, замечаю свет фонарей. Кажется, это ребята. Нас нашли! И снова голоса, окликавшие: «Киллиан, Кит», «Где вы?», «Ребята, отзовитесь».
Брюнет недовольно замычал и склонил голову вниз. Я вновь засмеялась.
— Ты чего? — спрашиваю, не переставая улыбаться.
— Мне впервые за долгое время не захотелось отсюда уходить. Давай, не скажем, что мы здесь?
Боже, он ребёнок, ей богу!
— Ты чудак, Киллиан! Чудак! — вновь смеюсь я.
Брюнет подхватывает мой смех, и теперь мы хохочем во весь голос, надрывая животы. Что это с нами такое? Мы как слабоумные. Тем временем голоса становятся отчётливей и ближе, а фонари ярче.
Мы продолжаем смеяться, обнимая друг друга, но потом… Что-то очень яркое ослепляет меня, от чего я поворачиваю голову в сторону, не останавливая смех.