Взгляд Эриксона на лечение фобии предполагает, что пациент должен очутиться в ситуации, вызывающей фобию, при этом следует отвлечь его внимание, а затем сформировать у него новый комплекс эмоций и ожиданий. Он заставлял войти в лифт пациента, боящегося лифтов, внушая ему сконцентрироваться на ощущениях в ступнях. Или же готовил человека к пугающей ситуации, заставляя его представлять страхи на экране и тем самым отделять себя от пугающих эмоций. Он мог лечить фобию действием и за пределами кабинета. Однажды, например, пожилой врач пришел к нему на прием в надежде избавиться от “лифтобоязни” (Хейли, 1986, с. 297). Этот врач работал в больнице на шестом этаже и вынужден был преодолевать пешком пять лестничных пролетов. Он боялся ездить в лифте, хотя лифт был абсолютно безопасен, а лифтерами работали весьма квалифицированные молодые женщины. Однако приближалась старость, а вместе с ней и физическая слабость, и ходить по лестнице пешком становилось все труднее и труднее.
Для терапевта есть разные способы объяснить этот страх и его причину и обдумать, как же добиться изменения. А какой подход можно считать типично эриксоновским? Я уверен, что у него могли возникнуть следующие предположения и наблюдения:
1. Эриксон не спрашивал о прошлых травмах, а работал над изменением через действие в настоящем. Судя по всему, он предположил, что фобия будет вылечена, если клиент проедется в лифте, не испытывая страха.
2. Поскольку он работал с симптомом, он поинтересовался деталями. Так он узнал, что доктор может входить в лифт и выходить из него. Паника возникала, только когда лифт двигался.
3. Как всегда, он внимательно наблюдал за своим клиентом и заметил, что полой доктор был очень вежливым, строгим и чопорным человеком.
На основе этих наблюдений и допущений можно ли угадать, какой будет типичная эриксоновская интервенция?
Эриксон пришел в больницу вместе с доктором и они вдвоем осмотрели лифт. Так как доктор мог входить в кабину и выходить из нее, Эриксон выбрал один из лифтов и попросил лифтера, молодую женщину, подержать лифт на первом этаже. Доктор продемонстрировал Эриксону, что может входить и выходить. Эриксон попросил его повторить это еще раз. Однако, когда доктор вошел, лифтер закрыла дверь и сказала: “Я ничего не могу с собой поделать. Мне ужасно хочется вас поцеловать”. Не в меру щепетильный доктор ответил: “Отойдите от меня! Ведите себя как следует!” Девушка настаивала: “Но я просто обязана вас поцеловать!” Доктор приказал: “Сейчас же поднимайте лифт!” Она нажала на рукоятку, и лифт начал подниматься. Между этажами она опять остановила лифт и сказала: “Мы между этажами — здесь нас никто не увидит, я хочу вас поцеловать”. “Немедленно поднимайте лифт!” — воскликнул доктор, и она подчинилась. Его “лифтобоязнь” была вылечена с помощью одной-единственной интервенции.
Использование Эриксоном вспомогательного персонала
Типичным для Эриксона было допущение, что “терапия одной встречи” вполне возможна. Для достижения своих целей он, как правило, использовал вспомогательный персонал — парикмахеров, портных или лифтеров. И это в те времена, когда терапевты считали неприемлемым даже поговорить по телефону с родственниками клиента, а не то что вовлечь в терапию постороннего. Откуда пришла к нему идея использовать вспомогательный персонал, когда этого никто никогда не делал? Он вовлекал в терапию даже своих детей — чего ни тогда, ни, пожалуй, теперь никто не делает. В те дни, если клиент просто спрашивал терапевта, есть ли у того дети, вопрос оставался без ответа. Терапевт, скорее всего, реагировал следующим образом: “Интересно, а почему вы об этом спрашиваете?”
Эриксон считал, что для терапевта очень важно быть лично вовлеченным в проблему клиента. Он не считал, что терапевт должен быть закрыт непроницаемым экраном или играть роль нейтрального наблюдателя. И действительно, именно его личная вовлеченность часто “запускала” желаемое изменение.
Эриксон и инсайт
О том, что Эриксон не принадлежал к психодинамической школе, свидетельствует колоссальное различие между инсайтом в психодинамической терапии и обучающим подходом Эриксона. Он никогда не делал интерпретаций в обычном смысле этого слова. Если терапевт говорит: “Заметили ли вы, что реагируете на своего начальника так же, как на своего отца?” — можно быть уверенным, что этот терапевт — не Эриксон. Эриксон никогда не пользовался фразами типа: “Интересно, что..”, или “Понимаете ли вы, что..”, или “Интересно, почему вы так стремитесь к саморазрушению?” Тем не менее, он много сообщал людям о них самих. Он не помогал хилому парнишке осознать свою зависть к более сильному брату. Он помогал этому пареньку обнаружить, что он стройнее, и подвижнее своего массивного, мускулистого брата. Основное различие между обучающим подходом Эриксона и инсайтом “психодинамистов” заключалось в том, что Эриксон стремился открыть положительные стороны клиента. Но откуда он почерпнул эту идею? В те времена клиническая психотерапия изучала лишь негативные стороны.