— Ты пить хочешь?
Он поспешно кивнул, и я подорвался к автомату и купил ему две бутылки воды. По всей видимости, здесь не так сурово относятся к подобному, раз ни один из охранников даже бровью не повёл. Дрейк мгновенно осушил одну бутылку и принялся за вторую.
— Голодный? Там в автомате чипсы есть и какие-то батончики.
— Нет, не стоит. Как ты?
— Я-то нормально, но вот твой вид мне не нравится.
— Ну так не смотри, — усмехнулся он, поставив полупустую бутылку на стол.
— Очень смешно. Я серьёзно.
— Я тоже.
Понятно. Дрейк был не в настроении и его можно понять.
Взяв пустую бутылку, я задумчиво наклонял её влево-вправо, обдумывая свои действия. Мне необходимо достучаться до него.
— Дрейк, у меня серьёзный разговор.
— Валяй. Я никуда не тороплюсь, — бросил он, вальяжно отклонившись назад и скрестив руки на груди.
— Мистер Донован роет под тебя.
— И?!
— Он хочет увеличить твой срок.
— Он ничего не сможет доказать.
— Я думаю, ему и не нужно будет. Ты уже здесь. Ему стоит сделать только пару нужных звонков, подкинуть папку с собранными уликами и судья повесит на тебя всё, что тот захочет.
— И?!
— Надо что-то делать.
— И?!
— У тебя пластинка заела?! — вскрикнул я. Дрейк поджал губы и отвернулся к окну. — Включи голову и выключи свою гордость.
Когда пауза затянулась, я предпринял новую попытку, параллельно выудив мобильник, обмотанный наушниками и скотчем, из-под язычка кроссовка. Невзначай оглянувшись, я приклеил телефон к столешнице снизу и быстро выпрямился.
— Я вчера виделся с парнями. Они месяц молчали, но наконец-то созрели поговорить. Серхио тебе подарок передал. Он под столом. Спрячь его в обуви. С охранниками в твоём корпусе я договорился утром при помощи Райана, кстати. Но, на всякий случай, не свети этим перед камерами.
Дрейк нахмурился, наконец заинтересованно посмотрев на меня. Затем перевёл взгляд на бутылку на столе. Через пять секунд она «случайно» оказалась на полу, а Дрейк молниеносно содрал мобильный, поднял бутылку и сел как ни в чём не бывало. Охранник недовольно бросил на нас пытливый взгляд, но быстро потерял интерес.
— Там стоит колумбийская симка, оформленная на какого-то заключённого. Серхио посчитал это забавным, — пояснил я, наблюдая, как губы Дрейка медленно расплываются в знакомой мне улыбке. — Кроме прочего, как только я уйду, тебе доставят сигареты и пиво в упаковке из-под сока. Кстати, грейпфрутовый сок тоже там будет.
Теперь улыбка Дрейка была практически до ушей, что даже его уставший вид уже не так пугал меня.
— Ну и на десерт – Райан сейчас пытается договориться, чтобы тебе разрешили почаще находиться на улице. Там во дворе есть площадка, на которой ты сможешь побросать мяч по кольцу. Надеюсь, сыну мэра не откажут.
Дрейк прикрыл глаза и опустил голову.
— Мы рядом, бро. Хоть и не каждый день и ни физически, но теперь ты на связи с нами. Я тебя прошу только об одном – не лезь на рожон. Не затевай драки, не обостряй ситуацию. Из-за таких залётов тебе запросто могут увеличить срок, а у нас и без того проблем хватает.
— Что там роет этот Донован? — наконец подал голос Дрейк, вскинув на меня внимательный взгляд.
Я выдохнул. Половина дела сделано. Осталось убедить его в том, в чём обычно убеждал он меня.
— По словам Серхио он намерен максимально отдалить тебя от Селесты.
Стоило этому имени слететь с моих губ, как выражение лица Дрейка вмиг изменилось. Каждый наш разговор, а за тот месяц, что они встречались, таких разговоров было уйму, он отрицал любую привязанность к этой девушке. Дрейк называл это страстью, влечением, мимолетным романом – чем угодно, но только не тем, чем это являлось для него.
Почему я уверен, что там нечто большее, чем простая химия?! А потому что ради обычного влечения или даже самой сумасшедшей страсти он никогда не пытался измениться. Он всегда следовал принципу, что он такой какой есть и никто не вправе менять его. Только вся фишка в том, что Дрейк старался ради Селесты и пытался познать науку постоянных отношений. Просто так люди не меняются. Это я знаю по себе. Жизнь, обстоятельства, люди заставляют нас менять свои привычки и мировоззрение. Если же этого не происходит, то ты не живёшь.