«МВ» натужилась доказать, что она превзошла марксизм, представила «науку» о «глобальном историческом процессе». Но в самой КОБРе вы не найдете ни одной ссылки на исследование истории науки, кроме книжки Тейлора.
А внимательный читатель (не «толпарь») знает теперь, что «наука», возникнув как феномен сознания общества на Западе и властно заявив в 19 веке свои притязания причинно объяснить все, в том числе и религию, к концу ХХ века оказалась неспособной объяснить природу нравственности общества, получив дилемму коллективизма и индивидуализма как двух практических моделей бытия, проблему совести и бессовестности (цинизма).
Протестантизм объявил, а Бентам обосновал, что эгоизм есть священнодействие. С этого момента в лице западной цивилизации человечество находится в фазе разложения духовных основ бытия. (Маркс восхищался Бентамом).
Идеология индивидуализма (либерализма) бесплодна именно потому, что она функционально эксплуатирует, как прагматическое, «взрослое» сознание, за которым стоит всего лишь разделение труда между людьми по древу специальностей (функция распределения в обществе прикладных знаний) – человек-машина, биоробот... Поэтому либерализм порождает с логической неизбежностью замещение совести и нравственности – «преференцией», доходом, деньгами как «мерой социальной значимости» человека. Он укрепляет конфликт поколений, разлагает семью как реальную основу общества.
Идеология общности людей (коллективизм, общинность, народность), до сих пор хранимая только традиционными религиями, ограничивает притязания науки материалистически объяснить природу человека (этот «позитивизм» в социологии), более бережно относится к традициям, видит в религиозном опыте человечества позитивную ценность, а потому сохраняет (духовно) понимание причин религиозного раскола между народами. Она верит апостолам, что все тайное станет явным и без человеческой суеты.
Марксизм как теоретическое оформление атеизма на основе сведения движущих сил человечества (разум, дух познания и веры) к вещественным силам, которые по марксизму «обусловливают» развитие общества, попытался обосновать общность людей на путях «организационной науки», замещая, по умолчанию, религиозное противостояние классовым, т.е., борьбой за вещественное богатство между людьми. (Вспомним Гомера, «Одиссею»: Маркс – это Цирцея, превратившая всех спутников Одиссея в свиней, а самого напоила.)
Именно поэтому марксизм провозгласил уничтожение семьи, наций и государств в качестве главных целей исторического движения. Взамен он предложил партийный принцип организации жизни по классовому признаку, объявив вещественное распределение плановым параметром связи поколений.
Функционально-целевое назначение марксизма – это атеистически-идеологическое нивелирование всякого разнообразия народной жизни, т.е. маргинализация народа. Именно практика марксизма в России обнажила до конца ситуацию утраты многими людьми связи духовной и материальной жизни общества и тем самым обнажила внутренние слабости марксизма.
Партия не стала исторической основой устойчивости жизни народа. Вожди переродились и предали народ. Это позволило поставить вопрос о духовном тождестве марксизма и западнической индивидуалистической идеологии вообще именно по признаку приоритета «материального начала» жизни.
Другой завал, оставленный марксизмом в наследство, состоит в том, что вещественный строй современной «цивилизации» - лишь отображение овеществленных знаний, информации. Следовательно, в социально-интеллектуальном смысле не вещи двигают людьми (рынок вещей как система), а вещи есть лишь функция управления, бизнес двигает людьми.
Это признание того, что за вещами скрыто стоит древо специальностей (условия формирования и развития личности, т.е., души), и тот, кто его охраняет (не выращивает, ибо не может – собственник) – техноструктура Гэлбрейта.
Казалось бы, окончательно вместо священного отношения родства Отца и Сына (любовь, христианство), утвердилось отношение ветхого договора, контракта, сделки между работодателем (надсмотрщиком древа специальностей) и работником (рабом плодов древа специальностей).
Вот откуда попытка закреплять в социальных отношениях информационную монополию, о которой повествует «МВ». Бюрократ (посвященный, т.к. сдал экзамен на допуск к государственным делам) вдруг стал «жрецом», а человек, творец – его «паствой». Первые не могут сказать слово живое (мертвецы, хоронящие мертвецов), вторые не хотят слушать мертвецов (талмудистов, книжников, бюрократов), хотят слова живого (хотя бы плюрализма, многобожия).
Прямое подобие ситуации накануне пришествия Спасителя!
Вот какой гвоздь сидит на уровне подсознания общества. И это всеобщий образ, а не индивидуальный. Именно так вдруг выяснилось, что информационная монополия имеет ясно выраженные религиозные и этнические признаки. Духовно думающим стало ясно, что за всеми партийными вывесками скрывается религиозная борьба всего лишь двух церквей: Бога и сатаны. Христианства (мусульманства, буддизма) и иудейства.
Обнаружили люди, что они всего лишь люди, а Бог есть! Началось Воскрешение мертвых!
Люди потянулись в храмы; никто не хочет никого судить, кроме одержимых – «блаженных, юродивых» (казаки, Ампилов) и бесноватых (СМИ, Новодворская, Баркашев), ибо вспомнили вдруг Христово «не суди и не будешь судим»; все ждут чего-то (севрюжины с хреном, что ли, или только зарплаты?), - надоело выбирать между ряжеными и бес-палыми.
Так незаметно происходит народное покаяние, растет сила русского духа.
Даже картавые стали срочно проходить терапию от картавости (все хотят быть русскими, но правильно предупредил Мухаммад «лицевых танцоров»: легче верблюду в игольное ушко пролезть, чем богатому войти в «Царство Божие»).
Если авторы «МВ» (анонимы, бес-гласые) считают это покаяние всего лишь поклонением «молитвенному коврику», формализмом ритуала без понимания, то по-истине они «имеют глаза, да не видят, имеют уши, да не слышат».
Честное слово, жалко!
Люди просто не хотят апокалипсиса (второго пришествия) и делают все, что они могут по их человеческим силам, и делают главное дело – чураются врагов Божиих. Говорят они Христу-Спасу: вот мы пред Тобой, прости нас, Господи, Сыне Божий! Мы любим Тебя, мы чувствуем Тебя в сердце.
Вот и вопят бесы от молитвы-мольбы в душе народа Православного, которую бесы не видят (ибо молитва есть таинство), но чувствуют, что ЕСТЬ.
Во истину – «храм мой храм молитвы наречется».
Мертвоводовцы суетятся, предлагаются отдаться душой и телом (послужить други своя), но не понимают причин неприятия «МВ» в русской среде.
Начнем с простого. Большинство читателей сразу же отмечает наиболее простую, лежащую на поверхности, причину, вызывающую в народе массовое отторжение «МВ» - ее откровенно нерусскую лексику, а также – стиль книги, построенной в виде бранчливого назидания «толпе» «великих истин». Уже этим «МВ» проявляет агрессию к русскому языку, к русской культуре.
Невозможно воскрешать Россию солянкой иноязычных терминов.