Дорога была ужасной: из-за каждого угла металла на девушку смотрели тени. Они шаркали, шептали и страшно скрипели, порождая в голове тысячи мыслей. Вера достала из сумки 2 белые капсулы и проглотила их, после чего простояла под светом диодов почти 15 минут абсолютно без движения. Затем открыла глаза и поняла, что полегчало – станция больше не протягивала руки, пытаясь затянуть жертву поглубже.
15. 15 быстрых счастливых лет Вера не притрагивалась к таблеткам, но Венера снова замкнула круг. И на это раз из него уже не уйти…
Несмотря на вечернее происшествие и события в полиции, где Вера узнала о том, что на Венере уже 4 месяца неизвестный зверски убивает людей, спала она хорошо, а потому второй день на Венере обещал быть вполне сносным.
Быстро одевшись, и прикрепив за пиджак микрофон, который ей выдали в полиции, а полиция подозревала, что убийца находится именно в стенах такого благородного здания, как институт, Вера отправилась на работу.
Ничего интересного или хоть немного приближающего к разгадке в этот день девушка так и не заметила. Разве что, когда Вера выходила из столовой, кто-то смотрел ей вслед, но, возможно, это были те тени, и оборачиваться девушка побоялась.
Придя домой, она тут же легла спать на жёсткий матрас – Венере уменьшили обеспечение, а потому экономить приходилось на всём. Сон никак не шёл, а когда Вера всё же заснула, это превратилось в настоящий кошмар: то снилась мать с белым порошком в железной ступке, то гора из 50-ти тел убитых, то полицейский участок, в котором объявляют, что вновь по всей станции вышло из строя камерное оборудование, признак грядущей смерти, а под конец и вовсе клиника.
Ничего удивительного в том, что на работу Вера шла не в самом лучшем расположении духа. Шёл дождь. 3 дня. Неизвестно как, закончился бы этот день, если бы в одном из многочисленных коридоров Вера бы не встретила маминого ассистента – серенького старичка с проседью в волосах.
- Вера, здравствуй, ты снова тут… мама?
- Да, - простое слово, а сколько боли они может нести.
- Пойдем-ка поговорим, - он взял девушку за руку и завел в помещение, где хранились реагенты.
- Вера уезжай. Ты не знаешь, но Венера опасна для тебя.
- Вы же знаете, прощание, я не могу без этого.
- Всё ты можешь, уезжай, - он подошёл и встряхнул девушку за плечи. На пол упал микрофон. И проводки.
- Полиция? – взгляд мужчины сместился на пол.
- Да, просили помочь в поиске убийцы, я не смогла отказать, - старому знакомому Вера не видела смысла врать, он бы всё равно догадался, уж очень умен. Давно бы даже стал профессором, но деньги на образование вне Венеры непросто получить. Вера знала по себе. Сколько помнила, всё время училась. Мама очень хотела, чтобы она уехала отсюда. Навсегда.
- Хм, полиция? Что ж, так даже лучше. Отойди-ка в сторону Вера, туда, к стене. - Он взял микрофон и поднес его к губам. - Они сейчас всё равно приедут… я. Это я убил. Тебе страшно Вера, я вижу. Но не страшней, чем мне. Мне страшно Вера, - он говорил это в микрофон, а смотрел в глаза оцепеневшей девушке, - я вижу их каждую ночь. Они приходят ко мне: парами, группами, поодиночке. Важные, страшные, ужасные. А твоей мамы нет, как будто и не было. И от этого страшнее.
Мы проводили испытания. Это должно было быть лекарство. Уже вышли на завершающую стадию, нужны были эксперименты. Мыши – не то. Невозможно предугадать всех последствий.
Твоя мать отказалась после того случая с тобой. А, ты же не знаешь! Ну так вот Вера, уезжай.
В детстве у тебя была волчанка, прогрессирующая стадия, а твоя мама. Ну, ты же и сама знаешь, какая она. Она придумала его – лекарство. Но времени перепроверять не было, и тебе вкололи ампулу. Ты здорова, посмотри. Если бы это еще и произошло на другой планете, ты была бы совсем счастлива, но у Венеры есть свои поля, которые входят в резонанс с веществом. Тогда мы этого не знали, а потом. Потом начались твои тени. Лиза тайком таскала домой химикаты и делала таблетки, с запасом. Я вижу, они с тобой и по сей день. – он отвлекся, задумался на секунду, а потом обвиняюще сказал:
- Я не буду просить прощения, потому что в том, что случилось, виноваты мы с твоей мамой, оба. Если бы не ее эксперимент 30 лет назад, я бы даже и не стал пытаться, не додумался бы до этого.
Я предложил ей вновь. Но она отказалась, держась за прошлое. А меня ничего не держало, и не держит. Тайком от нее, я ходил по улицам, собирал бродяг, какая им разница, коль всё равно умрут. Это были сухонькие, мерзкие, грязные оборванцы, готовые на всё ради куска хлеба. Душа их давно сгнила, а я давал шанс закончить эту жизнь достойно. Вводил препарат. Но не выходило, они умирали один за другим. Я не жалею об этом, ведь творил благое дело. Если бы у меня было чуточку больше времени, я бы смог.