итя. - А разве руками не удобнее? - Конечно удобнее, - вздохнула художница. - Просто руки - это банально. А ноги - недооцененный инструмент. Ноги - это рабы наших замыслов. Они каждый день носят нас с места на место, делают тысячи и тысячи шагов, месят грязь на пыльных дорогах. Они поднимают нас в горы, не дают опоздать на свидания. Я их освободила. Я дала им возможность творить. Татьяна снова окунулась в краску и сделала несколько смелых штрихов, четко касаясь холста кончиками танцевально вытянутых пальцев. Потом вытерла ступню ветошью и обулась. Витя уже по-новому взглянул на развешанный по стенам вернисаж. Одно из полотен как-то сразу притянуло его. В лиловом море скользила призрачная лодка. Тяжелое небо рассыпалось под лучами далекого маяка. И хотелось, очень хотелось до него добраться. - Сколько стоит? - почти шепотом поинтересовался он. Она проследила за его взглядом. - Ах, эта... Даже не знаю. Вам понравилось? Витя достал из сумки ведомость, сверился с записями. - Татьяна Евгеньевна, вы задолжали банку пять тысяч восемьсот сорок рублей. Давайте так.... Я погашу эту задолженность. А взамен возьму данную картину. Идет? Космос в ее лице блеснул двумя голубыми звездами. - Пять восемьсот за маяк перед грозой? Дешево же вы цените искусство. - Увы, больше у меня нет. - Хорошо, хорошо, я согласна,- тут же сдалась она. - Вы правда ее купите? Витя кивнул. - А свои произведения вы тоже ногами подписываете? - Автографы я оставляю здесь. Видите? - она показала на отпечаток в нижнем углу картины. - Это мой уникальный и неповторимый большой палец правой ноги. - А кто еще об этом знает? - спросил Витя. - Ну, - смутилась она. - Вообще то, я не очень известный художник. - Значит, договорились? - Конечно. Спасибо вам большое, - торопливо заверила она, а потом смутилась и добавила. - Надеюсь, вы не из жалости ее купили? Витя несмело и мимолетно посмотрел ей глаза. - Ваши ноги прекрасны. То есть я хотел сказать, техника живописи. То есть, картины. Мне очень понравилось. Правда. В космосе вдруг родилась легкая зыбь, и Витя услышал что-то похожее на всхлип. - Извините, - влажным голосом сказала Татьяна. - У меня просто очень давно ничего не покупали. - Может стоит... почаще показывать, как вы творите, - улыбнулся Витя. И направился к выходу. - Постойте, вы забыли..., - окликнула она. - Я сейчас на работе. Будет неудобно. Я заеду на днях, заберу. Вы же не сбежите? - Нет, не сбегу, - сказала Татьяна. - Заходите в любое время. Витя еще раз облучился сиянием голубых солнц, вздохнул и открыл дверь. - До свидания. - До свидания, - тихо отозвалось ему в спину. - А вы точно коллектор? *** И снова дверь. На этот раз обшитая дерматином. Облезлая, ветхая и совсем одинокая. Витя тяжело перевел дыхание и попытался найти звонок, но вместо кнопки из хлипкого косяка застывшими изваяниями торчали два проводка. Он постучал. Потом решился и постучал погромче. - Иду, иду - раздался дребезжащий голос изнутри. И еще несколько пошаркиваний, хрустов и скрипов. Дверь со стоном и очень нехотя отворилась, и на пороге оказался маленький согбенный дедок. На голове белым прозрачным пухом доживали свой век последние волосы, а вот брови были густы и кустисты. Светлые глаза смотрели строго. - Вам кого? - Константин Михайлович? - стараясь блюсти необходимую твердость, спросил Витя. - Это я. С кем имею честь? - Я из службы по возврату кредитных долгов, - твердость была на грани. - Долгов? - брови взметнулись вверх. Узор глубоких морщин поменял текстуру. - Константин Михайлович, три месяца назад вы купили телевизор. Выплат по кредиту, выданному вам, так и не последовало. - Вот оно как, - прошамкал дедок. - То-то мне в последнее время звонят часто, про какие-то долги напоминают. - Сумма немалая. Сорок тысяч. Месячный платеж составляет три тысячи пятьсот рублей. - Сорок тысяч, - повторил старик, словно пытаясь вообразить эту цифру. И после паузы. - А ты чего на пороге стоишь? Проходи. В прихожей было скудно и пахло неразделенной старостью. - Давай, заходи в комнату, не стесняйся,- позвал хозяин. Древний стеллаж из ДСП, под стать ему кровать под цветастым покрывалом. На стенах обои с выцветшими вензелями и несколько фотографий в простых рамках. На полу скрипучие доски, выкрашенные в желтый цвет. И телевизор на тумбочке. - Этот что ли сорок тыщ стоит? - спросил Константин Михайлович. Витя сглотнул. Судя по очертаниям, искомый прибор был сделан еще до его рождения. - А другого у вас нет? - А ты пошукай по моим хоромам, авось найдешь, - в голосе пенсионера послышался лязг шестеренок под маслом издевки. - То есть, вы хотите сказать, что никакого телевизора три месяца назад не покупали? - остатки самообладания Витя пытался вытолкнуть на поверхность. - О, не зря тебя в институтах учили, - усмехнулся дедок. - Именно это и хочу сказать. Последний раз я телевизор при Ельцине покупал. - Какая-то ошибка... - Да уж ошибка. У меня пенсии на кашу не хватат. А ты мне про телевизор. Этот у меня сломался, и слава богу. Брехунов этих слушать, себя не уважать. Витя растерянно огляделся. На стене ближе всех висела пожелтевшая фотография, где неуловимо узнаваемый молодой Константин Михайлович, в майорских погонах и с орденами на груди, широко улыбался. - Две войны, - с легкой гордостью пояснил старик. - Германская и японская. А теперь вот видишь, мир какой... В горле у Вити запершило. Он смущенно кашлянул - Константин Михайлович, простите, мы разберемся. Обязательно. Давайте сверим данные вашего паспорта. - А нет у меня с собой паспорта. Внук забрал. Сказал, оформляет чего-то. - Внук значит. А как зовут внука? И может, телефон его у вас записан? *** Витя перекусил в недорогом кафе. Горячий чай и кусок сладкого пирога отлично способствовали послеполуденному умиротворению. Он разложил на столике документы, сделал пометки и сверился с сегодняшним планом. Оставался еще один адрес. - Ооо, молодой интересный, - сразу с порога громко и сочно охарактеризовала его дама лет сорока, розовая, пышная, но в коротком халате. Помады было слишком много, впрочем, как и грудей. - Какие люди оказывается у нас домоуправлении работают... Нужно как-нибудь зайти. Розовые обои в прихожей размягчили и без того нестойкие Витины устои. - Людмила Юрьевна, - начал было он. - Ох, зачем так официально, - обольстительно елейно перебила его хозяйка. - Просто Люся. - Людмила Юрьевна, - пропищал скороговоркой Витя. - У вас задолженность перед банком тридцать три тысячи рублей. Вы перестали вносить ежемесячные платежи... Густо обведенные глаза округлились. - Ты кто такой? - дама отступила на шаг. Плюшевые тапочки расположились в первой боксерской позиции. - Я из службы по урегулированию задолженностей, - краснея, ответствовал Витя. - А ну, пошел отсюда! - голос Людмилы Юрьевны наполнили грозы темного средневековья. Выпирающие из-под халатного декольте прелести наступали как тевтонский орден. Витя пятился, но громко сопротивлялся и дерзил. Правда, мысленно. Когда строй воинствующих рыцарей прижал его к двери, Витя ощутил горячий прессинг телес и отчаяние. И в этом отчаянии он крикнул: - Люська!!! И она сразу схлынула как волна. И Витя снова задышал. - Извиняюсь, - сказала хозяйка. -Нервная я. - Я же при исполнении, - примиряющее проговорил Витя. - Нужно что-то решать... - Устала я все решать. А за меня решить некому. Одна я. Но со следующей зарплаты обязательно заплачу. - Если у вас возникли затруднения, вы не стесняйтесь, обращайтесь в службу поддержки банка. Не нужно доводить ситуацию до прихода таких как я. Людмила Юрьевна с поникшими плечами и синхронно опустившимися прелестями внезапно постарела и стала похожа на несчастную, брошенную и пожившую героиню заплесневевшего спектакля. Витя ощутил привычную жалость. Он достал из сумки пакет документов, и, глядя в сторону, сказал: - Ну, давайте что-нибудь решим. Прямо сейчас. *** - Молодец, Зайцев, - одобрительно хмыкнул шеф. - У тебя прекрасные показатели возвратов. Тянет на премию. - Спасибо, Анатолий Саныч, премия бы мне не помешала, - честно признался Витя. - Все на девушек, небось, тратишь, - усмехнулся шеф. -Ладно-ладно, не тушуйся. Я тоже молодым был. Тоже по бабам мыкался, и все на них спускал. - Да нет, - попытался возразить Витя, но получилось неслышно. - Иди работай. Продолжай в том же духе, - благословил шеф, сделал резюмирующий жест рукой и потянулся к компьютеру. Витя выскользнул из кабинета и направился к своему столу. Его рабочее место сиротливо прижилось между двумя шкафами, и подойти к нему можно было только боком. Он протиснулся и сел. Достал телефон и минут двадцать усердно ставил лайки по всем соцсетям. Потом чувство ответственности взяло вверх, он оформил отчеты, еще раз просмотрел дела выписанных абонентов и грустно подумал о завтра. Следующий день опять возвращал его к той самой страшной безнадежной двери. Может отказаться, скулил кто-то внутри Вити, поменяться с кем-нибудь. Чтобы отвлечься, он заварил себе кофе, поискал в ящике стола и вытащил помятый шоколадный батончик. Причмокивая и прихлебывая, еще раз прошелся по сегодняшним заявкам. Потом пять минут настраивался на ненавистный вечерний обзвон. - Алло, это Леонид Петрович? Вас указали как контактное лицо... Белла Николаевна, банк начал судебное производство в отношении вашего займа... Могу я услышать Рустама Ахметовича?... Напоминаем вам о просроченной задолженности... *** После опустошенный, но добросовестно отработавший Витя, направился домой. По пути