Выбрать главу

Джозеф Аддисон

О

САМООТВЕРЖЕНИИ

ИЗ АНГЛИЙСКОГО ЗРИТЕЛЯ

(the Spectator)

САМООТВЕРЖЕНИЕ.

Люди самою природою побуждаются ценить и уважать тех, которые умеренно ценят собственные свои достоинства; и самоотвержение часто сопровождается неожиданными благословениями, которые наконец обильно вознаграждают потери по видимому претерпеваемые скромными людьми в обыкновенных житейских случаях. Тонкие наблюдатели сказывают нам, что при первом появлении нашем, прежде даже нежели узнают что либо о нашем характере, составляется уже определенное мнение в пользу нашу, или к нашей невыгоде, единственно по тем указаниям, которые подает наружный вид наш. Человек, говорят они, носит в лице своем изображение своей души, и глаза его служат очками для того, который смотрит на него с намерением прочесть в его сердце. Но, хотя сей способ составлять мнение о людях, видимых нами к обществе, весьма обманчив, однако же нет сомнения в том, что люди, словами и поступками своими принимающие на себя все то, до чего только могут простираться их требования, при строгом исследовании их достоинств, найдут, что счет их умаляется с каждым днем. Скромный человек сберегает мнение о нем других так, как человек умеренный сберегает свой достаток; если тот и другой будут жить не ниже своего состояния, то скоро заметят у себя, один, потери, а другой, ошибки, для вознаграждения и поправления которых нет у них средств в запасе. И потому справедливое было бы это правило, чтобы тебе держать свои желания, свои слова и поступки в черте того уважения, какое, по твоему замечанию, друзья твои к тебе имеют; и, если бы то было во власти твоей, никогда не простирать требований своих на предпочтение, или на добрую славу, до последней возможности. В последнее пред сим время, в прогулках моих я посещал людей, занимающихся торгом, а человек естественно привыкает к некоторым выражениям, употребляемым теми, с кем он обращается: и там я скажу, что тот кто своим наружным видом, своим обхождением с другими, или привычною заносчивостью, требует себе кредита хотя на малейший избыток остроумия, мудрости, доброты, или храбрости, против того, сколько он может оказать оных, если его к тому вызовут, тот увидит, что все устремятся на него и станут на него смотреть, как на человека, недобросовестным образом выманившего у них все то уважение, которым он прежде от них пользовался. От этого происходит банкротство; и тот, кто мог бы достигнуть конца своей жизни в благополучии, метя выше, нежели бы ему должно было, лишается, уже обладания и тем, что он действительно имел, и с притязаниями его случается тоже, что со всякою вещью, которую дерут, вместо того, чтобы делить на части.

Нет человека, который бы не похвалил в Цинне его приятного и шутливого ума, или бы мог не согласиться, что в способе, каким он выражает в разговоре все свои чувствования, есть нечто неподражаемо свободное и забавное, если бы он был в состоянии скрыть сильное желание похвал, выказывающееся у него в каждом слове, которое он произносит. Но обращающиеся с ним видят, что все учтивости, которые они могли бы оказать ему, и все приятное, что они могли бы ему сказать, было бы гораздо ниже того, чего он ожидает; а потому, вместо изъявления ему того уважения, которое они имеют к его достоинствам, они обращаются мыслями своими только на то уважение, которое он сам, как они замечают, имеет к оным.

Если вы придете в круг женщин, и увидите Глориану входящую в комнату такою театральною поступью, обнаруживающею желание выказать свою красоту; Миртиллу, с такою нежною правильностью в движениях; Хлою, с такою равнодушною свободностью; Коринну, с такими изъявлениями горячности, а Роксану с такою важностью, явно требующею почтения к ней, то вы заметите, что все другие женщины, знающие себе цену и обращающаяся натурально, ждут только, чтобы они вышли, дабы сказать вам, что все сии дамы хотят внушить вам высокое об них мнение и каждая из них показывает своими приемами такие излишние требования, что лишается и той справедливости, которую без того все отдавали бы ей.

Я помню, что видев в последний раз Макбета, я был удивительно поражен искусством поэта, заставившего убийцу находить для себя причины к страху в умеренности Государя, которого он готовился лишить жизни. Макбет говорит о Короле: „он был так кроток в своем могуществе, и справедливо заключает из того, что все божественные и человеческие силы соединятся для отмщения за смерть человека, столь воздержно пользовавшегося властью. Все, что человек в силах сделать к возвеличению собственной своей пышности и славы и чего он не делает, есть запас, сберегаемый им для себя ко дню бедствия, и сожаление от других всегда будет частью того в злополучии, кто действовал кротко в благополучии.