оришь, что я прям верю. - Может быть потому что это правда? *** - Я все хотел спросить. А ты была замужем? - Да. Выскочила в 20 лет. Дура была совсем. - И что? - Разные мы просто оказались. Совсем разные. Три года помучились и разбежались. - Ну а потом как? - Потом за ум взялась. Учебу закончила, работать начала. Еще пару раз встречалась. Один из них вроде серьезно. Но ничего не получилось. Так и живу одна с кошкой. Как говорят, сильная и независимая женщина. - Но теперь то у тебя есть я. - А ты правда есть? - Можешь потрогать, чтобы убедиться. - Где потрогать? Здесь? - Ой! *** - А у тебя седая борода. Ты же ещё такой молодой, а борода седая. - Не такой уж и молодой. Мне 46. А тебе? - А мне 35. Через месяц будет 36. Старуха уже. - Тогда кто я? - Ты как Карлсон. Мужчина в рассвете сил. Не сбривай бороду. Ты похож на Хемингуэя. - Я подумаю. Вообще это заманчиво - не бриться. - Вы мужчины такие смешные. Думаете, что все знаете о бритье. Между тем, женщины делают это в гораздо больших объемах... Тебе только подбородок и щеки... - Батюшки! Неужели и тебе тоже? - Поверь, на теле женщины есть много других мест, которые необходимо брить. - Это какие, например? - У приличных девушек об этом не спрашивают. - А говорила, старуха. *** - Это у тебя в животе урчит или у меня? - У тебя. - А мне кажется у тебя. Урчит басом. - Значит пора завтракать. Сейчас приготовлю чего-нибудь. - Погоди, я сфотографирую наши голые ноги на фоне раскрытого полога палатки и с видом на море. Всегда хотела сделать такой снимок. - Тогда убери мои, а свои оставь. Они у тебя красивее. - Нет уж. Мне твои нравятся. Лежи, не шевелись. Все. Снято. - У тебя сейчас в инстаграмме подписчиков прибавится. - Вот и подпишись на меня наконец. - Не буду. - Почему? - Потому что я не виртуальный, а настоящий. Слышишь, опять урчит. *** - Что ты делаешь со своей кожей? - А что с ней не так? - Она нереально гладкая. Как пишут в книгах, атласная. - Так тебе нравится? - Еще бы. Гладить тебя - это как есть пирожное. - Ну так гладь еще. Вот здесь ты еще не гладил. И вот здесь... - Погоди, у нас еще полно времени. Я обязательно проглажу каждый твой холмик, каждую впадинку... Каждую линию, каждую клеточку... - Боже как приятно. М-м-мм... Ты можешь запросто уволиться и открыть массажный салон. Отбоя не будет от девиц... Хотя о чем это я!? Только попробуй! *** Прошло несколько дней. Вечером перед отъездом Турбинин разжег большой костер. Они приготовили оставшиеся продукты, разлили по кружкам последние капли вина. - Ну, за отдых! - сказал Сережа. - Да. Пожалуй, это был лучший отдых в моей жизни. - Нам очень повезло с погодой. Все время солнце. Жаль вода еще холодная. - Мда, голышом в лунной дорожке мы с тобой так и не искупались. - Приедем, в душе искупаемся. Только луну придется вообразить. - А еще романтик, называется. Ладно, у меня тоже есть тост. У тебя там хоть глоток остался? - Да. Лена посмотрела ему в глаза. В ее взгляде отражались наступающая ночь, языки пламени и еще что-то нерассказанное и тайное. - Я хочу выпить за моего мужчину. Нет, нет, молчи, - предупредительно воскликнула она, почувствовав, что он собирается ее перебить. - Да, за моего мужчину. Я тебе сейчас кое-что расскажу. Чуть больше года назад я устроилась на работу в вашу компанию. Первые дни я ужасно тупила, и Сан Саныч мне сделал несколько резких замечаний. А у меня комплекс отличницы. Помню, я как то близко к сердцу все восприняла. То есть обиделась страшно, и тут же решила уволиться. И вот сижу и думаю, как бы мне потактичней об этом сказать. И тут в кабинет заходит человек, и у меня все останавливается внутри. Я смотрю на него, понимаю, что это нелепо и глупо. Но продолжаю пялиться. А он вдруг глянул на меня, улыбнулся и кивнул. И в этот момент я поняла, что никуда не уволюсь. И с тех пор каждый божий день я буквально молилась, лишь бы ты зашел вновь. И когда это случалось, я слышала флейты и арфы. Лена перевела дыхание. - А помнишь новогодний корпоратив? Я потратила целый день на прическу и макияж, я чуть с ума не сошла, выбирая платье. Так хотелось потанцевать с тобой, посидеть рядом за одним столом. Так хотелось, чтобы ты почувствовал что-то. А ты пришел какой-то рассеянный, сел за другой стол и исчез еще до того как начались танцы. Мне было так грустно. Я жутко напилась, а потом проревела весь остаток ночи... Молчи, молчи! Я вообще о другом хотела. - Наступила весна. В тот день шел дождь, но у меня было чудесное настроение. Я шла на работу с радостью. Я знала, что случится что-то хорошее. Очень хорошее. И увидела тебя. Ты спасал свой каблук. И был такой смешной и беспомощный в одном ботинке. И к тому же без зонтика. Я подбежала к тебе и сказала, здравствуйте, Сергей Алексеевич. И выглянуло солнце. Я не верила, я знала, что однажды это случится. - Ты наверное думал, что в наше первое свидание все произошло так легко. Я осталась у тебя на ночь. Но это было не легко. Было очень трудно так долго ждать, когда ты возьмешь меня за руку. Видеть это во сне столько раз и наконец увидеть наяву. Я рада, что все это случилось. Я счастлива. Я люблю тебя. Я пью за тебя. И ты пей. И не вздумай ничего говорить. Она каким-то гусарским движением опрокинула в себя кружку с вином и вытерла губы тыльной стороной ладони. Турбинин долго молчал, и не потому что она попросила. Собственно он все знал, но Лена своим тостом словно раскрасила контуры черно-белой картинки. И та засверкала как пламя их костра. Он подвинулся к ней, осторожно обнял. - Неужели ты думаешь, что это не взаимно? *** Наутро он проснулся один. Ее не было в палатке. Исчезли ее рюкзак и сумка. Пропали резиновые вьетнамки. На подушке он не нашел ни одного ее волоса. Сережа понял, что он все еще спит, потому что так не могло быть. Он бил себя по щекам и чувствовал боль. Он громко звал ее по имени. Но она не возвращалась. Ее словно и не было. Сережа, бросился к машине. Ключ лежал у него в кармане. Незаметно забрать его, а потом положить обратно - это нужно быть Коперфильдом. Он помнил, что в салоне оставалась ее теплая куртка, резиновые сапоги... Но ничего этого Сережа не нашел. Он ошеломленно посмотрел на походный столик, где они вчера после ужина оставили посуду. Там стояла его миска и кружка. Одна кружка. - Лена!!! - в отчаянии заорал Турбинин. - Где ты?! Он исступленно побежал по пляжу. - Лена!!! Не может быть. Этого не может быть. Я помню ее запах, помню ее прикосновения, помню ее смех, я все помню. Сережа остановился и увидел свои следы. Он вернулся к палатке и внимательно, ползая на коленях, стал исследовать песок вокруг. Но вокруг четко пропечатались только отпечатки ног одного человека. Это что шутка такая. Или все-таки сон. Или я шизофреник. - Лена!!! Вернись! Стояло ясное солнечное утро. Море ласково играло с берегом. Но Ее не было. Совсем не было. *** Он почти не помнил дорогу до города. Кто-то вместо него управлял машиной. Кто-то остановился перекусить и купил пирожок с творогом. Кто-то пил сладкий кофе в пластиковом стаканчике... - Знаешь, если бы не ты, я бы сбежала куда-нибудь. - И куда? - Не знаю. Я ведь никогда не сбегала. Наверное, куда-нибудь далеко. Чтобы никто не нашел. - Даже я? Тогда вместо ответа она поцеловала его. И вот, все-таки сбежала. Исчезла. Сейчас в каждой ее фразе он искал скрытый смысл. И не мог найти ни одной причины, по которой остался один. Домой Сережа приехал поздно. Уже темнело. Некоторое время, так и не переодевшись, он неподвижно сидел на диване. Потом достал телефон и снова позвонил ей и снова услышал, что номер не существует. Так не бывает, подумал он и отключился. Утром чуда не произошло. Турбинин проснулся в той же позе что и заснул. В одежде, пропахшей дымом, морем и потом. Без нее. Работа была его последней надеждой. Зайдя в офис, он тут же ворвался в тот самый отдел. - О, Сережа! - приветливо воскликнул Сан Саныч. - Уже из отпуска? Сотрудники вежливо здоровались с ним. А за ее столом сидела совсем другая женщина. Тучная дама неопределенного возраста. Турбинин сглотнул и сел напротив заведующего. - Сан Саныч, ответь мне пожалуйста правду. Как на духу ответь. Сан Саныч снял очки и положил на папку с документами. - Что-то случилось? - Скажи, где Лена? - Лена? - Да. Елена Алексеевна. Она сидела здесь. Вон за тем столом. Она проработала у нас больше года. Красивая такая... Неделю назад ты отпустил ее в отпуск. Сан Саныч внимательно посмотрел на Турбинина, достал из футляра салфетку и принялся протирать очки. - С тобой все нормально, Сережа? - Да. То есть нет. Просто скажи, где она. Умоляю! - Я не знаю никакой Лены в своем отделе. Не было у нас такой никогда. Поверь, я бы запомнил. А за тем столом сидит Татьяна Ивановна. И ты прекрасно это знаешь. Она у нас работает лет пять уже. Ты лучше скажи... В отпуске пил что ли? Пугаешь меня тут. Турбинин почти не удивился. Войдя в кабинет, он знал, что так и будет. Я сошел с ума...Или это какой-то мистический заговор. Игра. Или эксперимент, и я лабораторная крыса. Мечусь в поисках сыра. Хотя какой сыр... Я ищу свою Лену... Он молча встал и направился к двери. - Кстати, а тебе идет борода - вдогонку сказал Сан Саныч. - Ты на Хемингуэя похож. *** - Папа, ты в последнее время всегда такой грустный. Даже если смеешься. Что-нибудь случилось? Расскажи мне. Я уже взрослая. Ты сам говорил. - Все-то ты видишь. Когда-нибудь обязательно расскажу. - Ну почему не сейчас? Я слышала, что грусть нельзя держать в себе. Иначе она разъедает все внутри. - Ого, какое знание жизни. Где ты это слышала? - Неважно. Рассказывай. - Ладно, нечего на меня так смотреть. Это немного похоже на сказку. Ты не поверишь. Да я и сам