ервое свидание все произошло так легко. Я осталась у тебя на ночь. Но это было не легко. Было очень трудно так долго ждать, когда ты возьмешь меня за руку. Видеть это во сне столько раз и наконец увидеть наяву. Я рада, что все это случилось. Я счастлива. Я люблю тебя. Я пью за тебя. И ты пей. И не вздумай ничего говорить. Она каким-то гусарским движением опрокинула в себя кружку с вином и вытерла губы тыльной стороной ладони. Турбинин долго молчал, и не потому что она попросила. Собственно он все знал, но Лена своим тостом словно раскрасила контуры черно-белой картинки. И та засверкала как пламя их костра. Он подвинулся к ней, осторожно обнял. - Неужели ты думаешь, что это не взаимно? *** Наутро он проснулся один. Ее не было в палатке. Исчезли ее рюкзак и сумка. Пропали резиновые вьетнамки. На подушке он не нашел ни одного ее волоса. Сережа понял, что он все еще спит, потому что так не могло быть. Он бил себя по щекам и чувствовал боль. Он громко звал ее по имени. Но она не возвращалась. Ее словно и не было. Сережа, бросился к машине. Ключ лежал у него в кармане. Незаметно забрать его, а потом положить обратно - это нужно быть Коперфильдом. Он помнил, что в салоне оставалась ее теплая куртка, резиновые сапоги... Но ничего этого Сережа не нашел. Он ошеломленно посмотрел на походный столик, где они вчера после ужина оставили посуду. Там стояла его миска и кружка. Одна кружка. - Лена!!! - в отчаянии заорал Турбинин. - Где ты?! Он исступленно побежал по пляжу. - Лена!!! Не может быть. Этого не может быть. Я помню ее запах, помню ее прикосновения, помню ее смех, я все помню. Сережа остановился и увидел свои следы. Он вернулся к палатке и внимательно, ползая на коленях, стал исследовать песок вокруг. Но вокруг четко пропечатались только отпечатки ног одного человека. Это что шутка такая. Или все-таки сон. Или я шизофреник. - Лена!!! Вернись! Стояло ясное солнечное утро. Море ласково играло с берегом. Но Ее не было. Совсем не было. *** Он почти не помнил дорогу до города. Кто-то вместо него управлял машиной. Кто-то остановился перекусить и купил пирожок с творогом. Кто-то пил сладкий кофе в пластиковом стаканчике... - Знаешь, если бы не ты, я бы сбежала куда-нибудь. - И куда? - Не знаю. Я ведь никогда не сбегала. Наверное, куда-нибудь далеко. Чтобы никто не нашел. - Даже я? Тогда вместо ответа она поцеловала его. И вот, все-таки сбежала. Исчезла. Сейчас в каждой ее фразе он искал скрытый смысл. И не мог найти ни одной причины, по которой остался один. Домой Сережа приехал поздно. Уже темнело. Некоторое время, так и не переодевшись, он неподвижно сидел на диване. Потом достал телефон и снова позвонил ей и снова услышал, что номер не существует. Так не бывает, подумал он и отключился. Утром чуда не произошло. Турбинин проснулся в той же позе что и заснул. В одежде, пропахшей дымом, морем и потом. Без нее. Работа была его последней надеждой. Зайдя в офис, он тут же ворвался в тот самый отдел. - О, Сережа! - приветливо воскликнул Сан Саныч. - Уже из отпуска? Сотрудники вежливо здоровались с ним. А за ее столом сидела совсем другая женщина. Тучная дама неопределенного возраста. Турбинин сглотнул и сел напротив заведующего. - Сан Саныч, ответь мне пожалуйста правду. Как на духу ответь. Сан Саныч снял очки и положил на папку с документами. - Что-то случилось? - Скажи, где Лена? - Лена? - Да. Елена Алексеевна. Она сидела здесь. Вон за тем столом. Она проработала у нас больше года. Красивая такая... Неделю назад ты отпустил ее в отпуск. Сан Саныч внимательно посмотрел на Турбинина, достал из футляра салфетку и принялся протирать очки. - С тобой все нормально, Сережа? - Да. То есть нет. Просто скажи, где она. Умоляю! - Я не знаю никакой Лены в своем отделе. Не было у нас такой никогда. Поверь, я бы запомнил. А за тем столом сидит Татьяна Ивановна. И ты прекрасно это знаешь. Она у нас работает лет пять уже. Ты лучше скажи... В отпуске пил что ли? Пугаешь меня тут. Турбинин почти не удивился. Войдя в кабинет, он знал, что так и будет. Я сошел с ума...Или это какой-то мистический заговор. Игра. Или эксперимент, и я лабораторная крыса. Мечусь в поисках сыра. Хотя какой сыр... Я ищу свою Лену... Он молча встал и направился к двери. - Кстати, а тебе идет борода - вдогонку сказал Сан Саныч. - Ты на Хемингуэя похож. *** - Папа, ты в последнее время всегда такой грустный. Даже если смеешься. Что-нибудь случилось? Расскажи мне. Я уже взрослая. Ты сам говорил. - Все-то ты видишь. Когда-нибудь обязательно расскажу. - Ну почему не сейчас? Я слышала, что грусть нельзя держать в себе. Иначе она разъедает все внутри. - Ого, какое знание жизни. Где ты это слышала? - Неважно. Рассказывай. - Ладно, нечего на меня так смотреть. Это немного похоже на сказку. Ты не поверишь. Да я и сам почти не верю. Я потерял одного человека. А потом выяснилось, что этого человека не было никогда. Хотя я уверен, что он был. - Это была женщина? Сережа потрепал дочку по голове. - Ешь свое мороженое. - Значит женщина, - вздохнула Влада. - Тогда все понятно. - Что тебе понятно? - улыбнулся Сережа. Влада запустила ложку в чашку с мороженым и с удовольствием отправила ее в рот. - Ты ее выдумал. Тебе было слишком одиноко без мамы. А человеку обязательно нужно кого-то любить. - Я же тебя люблю. - Ты понимаешь, о чем я. Но... - Что но? - На самом деле я думаю, что ты ее не выдумал. - Почему ты так решила? - Папка, я знаю тебя всю свою жизнь. Ты можешь выдумать что угодно, но не женщину. - Спасибо, дочка. Я тоже так думал. Но прошло уже несколько месяцев. Ее никто не видел. Ее никто не помнит. От нее не осталось ничего. Ни записки, ни заколки, ни зубной щетки. Ничего. Только мои воспоминания. Исключительно мои. Такая вот история. - Бедный папка. Не горюй. Она обязательно вернется. *** Наступивший май был удивительно погожим. Что ни день, то солнце и тепло. Турбинин, не торопясь, шел на работу и чувствовал, как под лучами солнца, окружающая плотная серая грусть становится прозрачной и светло лиловой с оранжевыми бликами. Ему вдруг захотелось долго-долго гулять по лесу, дышать полной грудью и слушать возвращающихся птиц... но лес был полон клещей, а рабочий день начинался через пол часа. Поэтому он свернул в знакомый сквер и медленно побрел по тихой аллее, ни о чем особенно не думая и даже почти не тоскуя. На привычном месте Сережа увидел китайца сапожника. Рядом, закинув ногу на ногу, сидела молодая женщина. Мастер, судя по всему, возился с ее туфлей. Турбинин сел рядом на расстоянии, которое выглядело приличным, взглянул на профиль женщины, потом на ее разутую ступню и неожиданно для себя спросил. - Каблук? Она встрепенулась и несколько испуганно посмотрела на него. Потом проступили смущение и легкий интерес. - Да... представляете, сломался. А туфли только вчера купила. - Бывает. Но это к счастью. - Вы думаете? - Да. Я знаю. Она совсем не была похожа на Лену. Но в это ясное утро он видел медовые волосы и серые глаза. Турбинин хотел сказать что-то непринужденное, но слова не шли, мысли не формулировались, пауза затянулась. Шумно вздохнув, он поднялся. - Удачи Вам! Женщина молча кивнула. Сделав несколько шагов, Сережа обернулся. Но она смотрела в другую сторону, и он пошел дальше. В конце концов, нет ни намека на дождь, подумал он, а значит все по-другому. Некому закрыть меня зонтиком. *** Через две недели Турбинин взял отпуск. День он потратил на сборы, а на следующее утро выехал в том самом направлении. Заветная бухта встретила его свежим ветром и синим морем. Песчаный пляж был пуст. Сережа вспомнил ориентиры, где ровно год назад он ставил палатку и организовал лагерь практически в том же месте. Перед сном он хорошо погулял от мыса до мыса. С аппетитом поужинал и лег спать пораньше. Поначалу он долго ворочался, но мир за пологом палатки был терпелив и безмятежен и в конце концов убаюкал его. - Когда я говорила, что тебе идет борода, я не имела ввиду бородищу Ивана Грозного. - А разве она так выросла, - испуганно потрогал себя за щеки Сережа, и тут же встрепенулся. - Лена! Я сплю, да? Ты наконец то мне приснилась. Сколько я тебя ни умолял, ты ни разу, ни разу... Он обнял ее и сильно прижал к груди. - Я знаю, милый... Я столько раз хотела присниться, но не могла. - Почему ты так внезапно исчезла? - Разве это я исчезла? Это я проснулась, тогда в палатке совсем одна и не осталось ни одного предмета, связанного с тобой. Я чуть с ума не сошла. Вернее, наверное, сошла. Даже к психиатру потом ходила. Мне никто не верил, что был человек, а потом его просто стерли. Совсем. Они долго о чем-то говорили. Турбинин почти не помнил о чем. Это было неважно. Он смотрел на нее и до краев наполнялся настоящей радостью. Ведь еще совсем недавно он почти убедил себя, что вся эта история просто привиделась ему. Впрочем, и сейчас он краешком сознания понимал, что спит, и астральный образ Лены не совсем реален. Но горчинка от ощущения, что он скоро проснется, все равно не могла ослабить ту силу, с которой он прижимал Ее к себе. Но ночь не длится вечно. И хотя время во сне течет по-другому, оно все же движется. Картинка тускнела. Извне проникали чужие звуки. Стало зябко. И Сережа проснулся. Было уже достаточно светло. Море все также шептало о собственной бесконечности. Турбинин несколько минут лежал неподвижно, стараясь сохранить и впитать в себя все впечатления своего сна. Потом поежился и повернулся на другой бок. Она спала рядом. Распущенная прядь, цвета гречишного меда, выбилась из под шерстяной шапочки. Она закуталась в спальник до самого носа, и ды