Есть многие мученики в Риме, повести о страданиях которых не дошли до нас полностью. Например, не умолчу о том, что узнал от верных о епископе Иоанне, о мучениях которого до нас не дошло записей. Он, когда стал епископом, усердно противостал еретикам и церкви их обращал в православные.
Когда король Теодерих узнал об этом, то пришел в ярость (он был арианином) и послал воинов по всей Италии, чтобы они убивали всех христиан, которых найдут. Услышав об этом, блаженный Иоанн поспешил к королю, желая упросить его об отмене приказа. Тот же обвинил его в измене, связал и бросил в темницу, говоря: «Я с тобой такое сделаю, что больше не захочешь жаловаться на наше учение». Святой, заключенный в темницу, так изнемог от голода, что спустя немного времени скончался со славой. Милосердный Господь тотчас покарал нечестивого короля: он был наказан Богом, и, получив большие раны, умер и был ввержен в вечный пламень огненной геенны.
Глава 40. О христианине, который своим присутствием воспрепятствовал языческому жертвоприношению
Велика слава имени христианина, если то, что познаешь верой, подтверждаешь делами. Как и говорит апостол: «Вера без дел сама по себе мертва» (Иак. 2:17). Как сыновей Аврааму творит не рождение по плоти, но вера, так и так и истинных христиан обнаруживает не только слава имени их, но и дела. Этим именем освещается тьма, прогоняются змеи, упраздняется идолопоклонство, обессиливает колдун, изнемогает прорицатель, рассеиваются демонопоклонники, о чем вспоминает и наш Пруденций в книге против иудеев. Император как-то собрался принести мерзкое жертвоприношение демонам. Воздав поклонение богам и сам кланяясь статуям их, он посмотрел на жрецов, приносивших в жертву стада животных, головы которых, украшенные лавром, отсекались топорами.
Когда же старец стал окровавленными руками вынимать внутренности и исследовать их в надежде на какое-либо божественное знамение, то, осмотрев таким образом все жертвы, он ничего не смог найти из того, что желал узнать. Тогда он в волнении воскликнул: «Хм, хм, не знаю, отчего так случилось, что что-то препятствует богам нашим. Я вижу, что они далеко отступили и не приняли ничего из жертв, что мы принесли. Похоже на то, что это случилось силой каких-то других богов, которые всегда нам противодействуют. И удивительно, если причина этого — не кто-либо из почитателей бога Христа, которые говорят о Нем, как о распятом; если не Он изгоняет наших богов. Кадильницы с благовониями остыли, огонь на жертвеннике потух и сам топор для жертвоприношений затупился. Отыщи теперь же, священнейший август, того, кто омылся водой и помазался бальзамом; пусть он тотчас же удалится, чтобы пришли боги, которых мы призываем». И, сказав это, сам гаруспик, призывая огорчённых божеств, упал на землю бездыханным, будто увидев карающего за это Христа.
Тогда и сам император, сняв свою диадему, спросил: «Кто тот, не повинующийся повелениям нашим, приверженец учения христиан, чей лоб имеет начертание помазания и кто поклоняется дереву креста? Обьявись без промедления!»
Тогда один из оруженосцев августа, став посредине, положил свое оружие на землю и сказал: «Это я. Бог мой Христос, я крещен Его крещением и крестом Его искуплен. Я постоянно призывал Имя Его, пока эти жрецы ваши приносили демонам этих лежащих здесь животных. От его Имени убегают ваши боги, потому то они не могут находиться на том месте, где призывается такое великое Имя». Когда этот воин ответил так, император в изумлении и ужасе, дрожа, покинул то демонское капище, а на всех присутствовавших там напал такой страх пред Богом, что никто не последовал за августом во дворец, но все, возведя к небесам очи и руки, едиными устами и единой мыслью восхваляли Господа Христа и вместе умоляли Его быть им помощником.
Глава 41. О святом мученике и диаконе Лаврентии
В одном месте стоял храм, посвященный мученику Лаврентию и освященный его мощами. Из-за многолетнего небрежения сильно обрушилась крыша этого храма. Жители того места пожелали обновить ее и пошли в лес. Повалив и обтесав деревья, они приготовили бревна, положили их на телеги и привезли к месту (строительства). Когда их положили на землю, чтобы приступить к работе, то одно оказалось короче остальных. Священник, руководивший работами, тотчас пришел в великую скорбь и, горько плача, не знал, что делать и к кому обратиться. Взглянув на короткое дубовое бревно, он взмолился: «О, святейший Лаврентий! Ты был прославлен, будучи положен на огонь. Всегда сохраняющий и оберегающий бедных, призри и на мою нищету, потому что мне не хватит средств на то, чтобы привести сюда еще одно бревно».