–Без меня, похоже, – усмехаюсь. Я уже знаю как всё будет. Я всё прекрасно вижу.
–Ну уж нет! – Сигер нервничает, мечется по моим покоям так, словно они и есть поле битвы, хотя Сигер, в отличие от меня, ни в одной битве и не был. – Тебя надо оставить!
Нет, я знаю Сигера и не позволяю себе даже на миг поверить в то, что он переживает за меня. Это не так. Я его соперник, но, увы, мы пока движемся в одну сторону и можем помогать друг другу, а если я уйду, то он останется один против всех наших братьев и сестёр. Одному сложнее, а мы почти научились не замечать, что враги. Когда-нибудь нам придётся сойтись в противостоянии, если один из нас не окажется хитрее другого, но пока мы можем держать союз.
–Желаешь переубедить Морского Царя? – мне смешно, вопреки всему смешно. Сигер моего веселья не разделяет:
–Всегда можно переубедить кого угодно.
–Не всегда, Сигер. Я не переубедила тебя оставить мысль о троне.
–Эва, я говорю тебе – это не я подал идею о том, чтобы сослать тебя на сушу!
От слова «суша» Сигера передёргивает. Мы разные – мы рождены от разных дочерей Океана, но мы одинаково боимся суши. Она далеко от моря, что разливается в нас самих.
–Я знаю, – я и вправду знаю это. Сигер не был тем, кто подал идею скрепления союза с земным королём через меня, я знаю. Во-первых, ему не хватило бы наглости и смелости. Во-вторых…
Впрочем, хватит и первой причины.
–Тогда кто? Кто? – Сигер нервничает. Он не любит не видеть всей картины. Он не может жить в неопределённости. Вода разная, и, хотя мы все пришли из неё, мы отличаемся. Сигер – море. Пусть малое и юное, но море. Ему нужно заполнить всё вокруг, ему нужно всё видеть и узреть. Поэтому он нервничает, поэтому он не выносит Бардо и поэтому же он нуждается в привычном союзнике.
Я не море. Я река. Я могу и изогнуться, я могу и перетерпеть неопределённость, могу извернуться и придумать, как схитрить и пройти. Всей картины никому не дано знать. Даже Морскому Царю, иначе он лично казнил бы половину своих детей и две трети подданных.
–Как думаешь? Это был Бардо? – Сигер ненавидит Бардо и удобно назначает его виновником. Но я пока не знаю, что ждать от Бардо и не знаю, как и Сигер, почему отец так привечает его, а потому не выступаю против него:
–Я бы на его месте начала бы с тебя. И потом, Бардо знает, что я хочу трон. И у нас с ним отношения чуть лучше, мы, быть может, сговорились бы.
–У тебя со всеми отношения лучше! – Сигер мрачен и зол. – Тебя все любят!
Не все, Сигер. Ты даже не представляешь насколько не все. Начнём с того, братец, что я сама себя не очень-то и люблю, иначе мы бы сейчас с тобой здесь не говорили. А вот уважают и видят во мне что-то разумное и возможное? Да, это так, пожалуй, но кто же виноват, Сигер, что ты умеешь лишь приказывать и снисходить? Да, часть пойдёт за тобой, часть воинов и советников, но подданные не любят одни приказы. Им не нужен царь, который держится властно и далеко. Такого царя нельзя понять, такого можно бояться и перед таким можно склоняться. А если не будет страха, Сигер?
–Не преувеличивай, – вздыхаю, – меня отправляют на сушу. Это ли не кара? Это ли любовь?
Сигер злится, бесится, мечется. У него нет зацепок. Он не знает, как меня оставить, он не верит и в то, что я легко приняла его клятвы в непричастности. Странное дело – он старше меня, а всё так и не повзрослел!
–Прекрати метаться, – прошу я, – сядь, голова болит.
Он покорно падает в кресло, хотя и удерживается в нём с трудом. Ему нужно больше движения и больше ответом. Я жду.
–Ты не сильно скорбишь! – замечает он. – Как-то это странно.
–Смысл? Меня изгоняют из дома. Едва ли это было стремительным решением. Что мои слёзы и скорбь изменят? Я могу пасть на колени перед отцом, но я не сделала этого. И не сделаю. Он царь, – я слышу как звучит мой голос. Совершенно убитый, выцветший.
–Мне кажется, ты не всё говоришь, – признаётся Сигер, – что-то не так. неужели ты даже попытку не предпримешь…
–Не получится, – перебиваю нервно и сама поражаюсь этой нервности. – Не получится, Сигер.
Он смотрит внимательно, точно во мне скрыт ответ. Впрочем, даже если бы ответ лежал перед Сигером на моём столе, нескрытый множеством карт, и тогда ещё ему надо было бы его понять.
–Что ты знаешь? – настаивает он, – Эва, я тебе не враг. Пока не пришло время делить трон нашего отца, я тебе не враг.
А оно пришло, Сигер! Просто ты этого ещё не понял. Крепок Морской Царь, да и ему в морскую пену придётся уйти. Впрочем, ты прав – пока мы не враги. Пока ты ничего не понял.