— Не совсем, — говорит она и грустно улыбается. — Но я знаю, что ты слишком упрямая, чтобы это имело значение, так что с тем же успехом могу тебя поддержать.
Я возвращаю ей улыбку.
— Спасибо тебе. И за то что выслушала — тоже.
Она смеется и берет последний кусок окорока.
— Как будто ты могла помешать мне тебя выслушать. Мадди, я правда уверена в том, что сказала. Тебя ждет удивительная судьба. Ты нравишься Фезерблейду, — она ухмыляется мне, а я состраиваю рожу.
— Но я здесь самая слабая!
— В воинском искусстве — возможно. Но и это ненадолго, если тебе на помощь будет приходить гребаная гигантская медведица.
Теперь уже я ухмыляюсь.
— Представляешь себе лица Оргида, Инги или даже Нави, если она появится во время занятий?
— Думаешь, они её увидят? Или просто невидимое животное надает им под зад?
— Не знаю, — я вздыхаю. — Я слишком многого не знаю.
— Поговори с Эриком. Или Харальдом?
— Кто-то из них впустил Снежных Великанов, — говорю я.
Она бросает на меня взгляд.
— Эрик и Харальд? Сомневаюсь.
— Но кто? Я не могу представить никого из них делающим это.
— Может, это не они. Может, под кроной есть другая сила, впустившая Великанов. Может, сам Фезерблейд сделал это по какой-то причине. А может еще что-то из сотни причин. Сигрун сможет с этим разобраться.
Её логичные слова успокаивают меня. Она права. Там, где замешаны боги и магия, существует множество возможностей помимо самых очевидных. И как мы и сказали, Сигрун сможет все выяснить.
— Ты права, — говорю я и меняю тему. — Кажется, я знаю, что изобразить в центре щита.
Сарра улыбается.
— Дай угадаю.
— Медведицу, — хором говорим мы.
ГЛАВА 7
МАДДИ
До конца дня мы работаем над проектом щита, и как только я убеждаюсь, что у нас получилось верное изображение медведя, Сарра объясняет мне, как перенести его на лист металла, когда я буду в кузнице. Я яростно все записываю, пока Сарра не перестает говорить. Поднимаю на нее взгляд, а она смотрит на меня, склонив голову.
— Что? — спрашиваю я у нее.
— Зачем ты все записываешь, если можешь просто сохранить в своей волшебной ледяной галерее?
То, что кто-то кроме моей сестры спрашивает об этом, вызывает странные чувства.
— Ты права. Продолжай, а когда ты закончишь, я сохраню все сразу.
— И потом, в кузнице, ты просто достанешь эти воспоминания?
— Если никто не увидит, то да, — я пожимаю плечами. — Иногда я ухитряюсь делать это, когда люди смотрят. Если это воспоминание о чем-то материальном, например, записях на бумаге или предмете, у меня в руках оказывается полупрозрачная копия этой вещи, которую способна видеть только моя сестра. Если это то, что я услышала, воспоминание будет звучать у меня в голове. Если же это мой опыт, как например, битва со Снежными Великанами, то воспоминание сложнее открыть в чьем-то присутствии, потому что я вроде как проживаю все заново, и довольно ярко.
У меня в галерее не так много подобных воспоминаний, потому что мой личный опыт был довольно ограниченным. Но хотя бы что-то было до того, как я попала сюда.
— Это невероятно, — говорит Сарра, и в её голосе слышится искреннее восхищение.
— И тебе не кажется, что это странно?
Она ухмыляется.
— Все странно, Мадди, и ты не то, чтобы была обычной. Я думаю, это невероятное могущество. Но понимаю, какой опасной это делает тебя для окружающих.
Теперь моя очередь ухмыляться.
— Судьбы святые, хотела бы я, чтобы новобранцы здесь тоже считали меня опасной.
Она улыбается.
— Вот вернешь свою медведицу, и все об этом узнают.
Поминальная служба в храме тем вечером оказалась коротким и грустным мероприятием. Мы все стоим в маленьком деревянном святилище.
Эрик поднимает руку.
— Вознесите к богам те слова молитвы, которые вам близки, и помяните павших. Они были отважными героями, и да удостоятся они чести пировать в Чертогах Вальгаллы6.
— Да удостоятся они чести пировать в Чертогах Вальгаллы, — хором повторяем мы.
Я не могу не думать о том, попадет ли Бранка в чертог Вальгаллы. Она не выбирала свою судьбу, но что если из-за этой жуткой жажды крови она попадет во владения Хель7?
Прошу, отправьте её на поля, молюсь я. То место между самой лучшей и самой худшей загробной жизнью. Она не хотела убивать меня. Это все её волк охваченный жаждой крови.
Я содрогаюсь от страха того, что на пути к сумасшествию она тоже урывками видела действия неконтролируемого волка.