Сюзанна вошла в гостиную.
— Это мой менеджер. — Джеб махнул рукой в ту сторону, где исчезла женщина. — Вы не хотите снять ботинки? — Он кивком указал на толстый ковер, покрывавший пол. — Гостиничные номера загрязняют многие исполнители — и рока, и кантри, — и я уверен, что администрацию это не беспокоит, потому что она все равно регулярно меняет оформление. А вот меня беспокоит, так как мама всегда учила меня тому, что ботинки надо оставлять у двери дома. А сейчас это мой дом.
Сюзанна издала какой-то тихий звук — означал ли он одобрение или протест, она и сама не могла бы сказать. Джеб стоял у окна, повернувшись к ней спиной. Никакой косички у него сейчас не было. Сюзанна ожидала, что певец кантри будет гнусавить, но он говорил тихо, немного растягивая слова. Это нервировало ее еще больше, вызывая ощущения, сходные с теми, которые Сюзанна испытала в детстве, засунув палец в пустое гнездо елочной гирлянды.
Она стянула с себя высокие, до колен, ботинки, пошевелила оледеневшими пальцами, затем прошла через комнату и тоже подошла к окну, выходившему на Центральный парк и Пятую авеню. Уличный шум, приглушенный слоем снега и толстыми стеклами, был здесь едва слышен.
— Вы меня узнали? — спросила Сюзанна.
Джеб повернулся и смерил ее долгим, внимательным взглядом, от которого ей внезапно стало жарко. Он внимательно рассматривал непокорные вьющиеся волосы, доставлявшие, видимо, много хлопот их обладательнице; слишком широко расставленные, по ее мнению, карие глаза; рот с немного вздернутой верхней губой и вспухшей нижней — как будто ее укусила пчела. Очень странный рот, на который мужчины всегда обращали внимание.
Не завершив свое обследование, Джеб отвел взгляд.
— Конечно, я вас узнал.
Из-под опущенных ресниц его глаз не было видно, но Сюзанна знала, что Джеб смотрит на ее расстегнутое пальто с опушкой из лисьего меха, под которым был виден шерстяной костюм цвета слоновой кости с поддетым по случаю морозов черным кашемировым свитером со светло-коричневой вставкой. Взгляд Джеба перешел на обычно стройную, но сейчас совершенно неразличимую талию Сюзанны, затем на ее широкие бедра. Тяжелая одежда весила, должно быть, несколько килограммов. Когда взгляд Джеба опустился на темно-коричневые колготки и шафрановые гетры, Сюзанна почувствовала себя фаршированной сосиской, перед которой стоит покупатель, бдительно следящий за своим весом.
— Я думал, что вы худощавее, — сказал он. — Клэри из колледжа посылала мне фотографии.
— Я изменилась.
Он поднял взгляд и посмотрел на ее губы.
— Не очень.
— Мистер Коуди…
Джеб отвернулся и посмотрел за окно — не на улицу, а на небо, серебристо-серое от городских огней.
— Что вы от меня хотите?
— Я пришла из-за Клэри.
— Не слишком ли поздно?
— Пожалуй, ваши извинения тоже запоздали, но все же я хотела бы их выслушать. — Она выпрямилась во весь свой рост: без туфель — сто шестьдесят восемь сантиметров. — Мы с отцом не получили от вас никаких известий, сегодня утром вы не были на похоронах…
— Я организовал свою собственную траурную церемонию. — Он резко повернулся. — Без посторонних. Прямо здесь, в этой комнате. Были мой дедушка, несколько друзей и мой менеджер. Вы хоть представляете, какое безобразное шоу развернулось бы в Гринвиче, если бы я там появился? В шикарном поместье вашего папы, в епископальной церкви, на кладбище…
— Нет, не представляю, — согласилась Сюзанна.
— Ну, тогда я вам об этом расскажу. Не раз случалось так, что моему дедушке в три часа ночи приходилось открывать дверь и оказываться под вспышками фотоаппаратов корреспондентов. Ему семьдесят восемь лет, и здоровье уже не то. Каждый раз, когда такое происходило, с дедом чуть не случался инфаркт. Если бы он не был со мной, когда сестра… когда мы узнали об этом, то репортеры опять бы осаждали его порог. Насколько я знаю, Дрейк моложе моего деда на… на несколько лет, — сухо добавил он, — тем не менее, неужели вы хотели бы, чтобы ваш отец столкнулся с корреспондентами? С фотовспышками и микрофонами? Да еще в такое время?
— Нет, — сказала Сюзанна. — Но я не думала об этом.
— Если бы вы жили той жизнью, которой живу я и близкие мне люди, то подумали бы сразу же об этом.
Да так что насчет Клэри? — помолчав, добавил Джеб таким тоном, будто речь шла о чужом ему человеке.
Посмотрев на расставленные по комнате низкие кушетки и стулья, Сюзанна едва сдержала улыбку. Цвет ее одежды настолько гармонировал с цветом мебели, что казалось, будто сама Сюзанна является частью этой гостиной. Ничего более далекого от реальности и быть не могло.