Бывают минуты, которые не забыть. Бывают вдохи и выдохи, на сердце острием вырезанные, воспоминаниями боль и слёзы причиняющие и ласковую тоску нагоняющие.
Бывает, мир на миг замирает, всего лишь на короткий миг, что высекается в душе сладостными воспоминаниями, невидимыми строчками между записями дневника, нотами мелодии колыбельной, засохшим листком гербария меж страницы книги старой и капелькой растаявшей снежинки на тёплой ладони.
Может быть, в этом наша душа? В воспоминаниях, которые ищем, находим, собираем и храним, как самые заядлые коллекционеры, глубоко внутри себя. В остатках магии слов, следах времени и тёплом дожде из чувств, что расцветают радугами эмоций и желаний. В касаниях невзначай, в шёпоте на ухо и в зеркальных лужах, что отражают парящую птицу мечты в вышине. В ярких снах и скучных окнах, в плаче впопыхах и в неуверенных шагах, в шелесте штор и звоне тишины. В всхлипах и стонах, в лени и страсти, в страданьях и неге, в горечи и сладости. В вере и в сомнениях. И снова в вере.
Может быть.
А
*****
Стоит двери за спиной захлопнуться, отрезая нас от всего мира, как:
— Нет, я не буду здесь спать! — объявляю я. — Ни за что.
— Это самая лучшая комната, Брен. Что тебе не нравится? — устало спрашивает Акено Даи, сбрасывая на стул заплечную сумку.
Мы, наконец, доехали до цивилизации. Небольшой городок спрятался в сердце дремучих лесов. Эта провинция малонаселена, так что нам повезло после девяти часов блуждания по лесным тропинкам наткнуться на верстовые столбы имперского тракта, который и привёл нас в Юлиас.
Я уже и не помню, когда последний раз у меня не ломило всё тело от дороги. Да, путешествие по дебрям Айи никому не доставляет особого удовольствия, карты давно никто не проверял, там, где по идее должны быть пути сообщений, текут реки, нагло простираются овраги или вообще гниёт бурелом вековой давности. Поэтому все сейчас измождены и не менее раздражены. Хочется просто в постельку, но…
Мне не нравится, что ты здесь, император.
— Здесь только одна кровать... И вообще, почему я не могу спать в одной комнате с Лайной?
— Ты сама видела, гостиница переполнена из-за завтрашней ярмарки. Лайна будет спать в общей зале.
— А почему мне нельзя?
— Ты императрица.
— Ну и что?
— Я не позволю своей жене спать в общей зале, — глаза Тёмного Властелина темнеют.
— Но…
— Это не обсуждается. Ты будешь спать в этой комнате и на этой кровати.
Сказал, как отрезал. Отворачиваюсь к окну. Неприятно от тона и слов Нолана, сердце щемит. Во время путешествия я стараюсь не оставаться с императором наедине, говорить с ним без надобности. А сейчас…
По звукам Даи проходит в другой конец комнаты, добавляет поленья в камин, шебуршит кочергой.
— Ты избегаешь меня, — не вопрос, утверждение.
Конечно, как тут не избегать? Ты сотворил с моей жизнью такое… из-за кого я сейчас в этой дыре?
— Нет, — не задумываясь, отвечаю и поворачиваюсь в его сторону.
— Избегаешь, — утомлённая, но знающая улыбка озаряет лицо супруга.
— Нет.
— Что тогда? — он приближается на несколько шагов.
Пожалуйста, только не подходи! Одно лишь твоё присутствие прогоняет из головы все разумные мысли…
— Сейчас я боюсь тебя!
— Меня? Чего именно во мне ты боишься? — он останавливается и скрещивает руки на груди.
Всего! Неизвестности, твоего непредсказуемого поведения, в общем…
— Не знаю, — замученно протягиваю я и опускаюсь на кровать.
Каждая клеточка гудит от напряжения. Я так устала. Хочется, чтобы Тёмный Властелин просто оставил меня в покое.
И он оставляет. Подходит к письменному столу, достаёт из сумки тетрадь, садится, что-то пишет. Некоторое время слышится только треск огня в камине, да скрип пера по бумаге.
Ложусь поперёк кровати, заслонив правой рукой глаза от света, и пробую расслабиться.
— Ты идёшь ужинать? — через несколько минут спрашивает император.